Трилборну тем временем приготовили горячую ванну, оказав большую честь. По установленным правилам прислуживать ему должна была сама Изабель, но та сослалась на слабость после родов. Кейт могла бы предложить свои услуги, но в итоге к Трилборну была приставлена служанка. Как бы Кейт ни хотелось узнать, зачем пожаловал Трилборн, она не была настолько глупа, чтобы оставаться с ним в одной комнате, тем более когда он был без одежды. Они и так пошли на большой риск, впустив его в замок.
Вскоре Кейт и ее сестры сидели в обеденной зале в компании своего гостя. Цветистые комплименты нескончаемым потоком лились из уст Трилборна, причем каждой из трех сестер досталась доля льстивых слов. Гость хорохорился перед ними, как петух в курятнике. Слева от него сидела Маргарет, справа — Изабель, а за ней — Кейт. Трилборн то и дело поглаживал подбородок, играл локоном и расправлял плечи, чтобы продемонстрировать грудь, облаченную в бархатный камзол винного цвета, расшитый серебром.
Наблюдая за выражением лица Изабель, Кейт ничуть не удивилась кривой неприязненной усмешке, которая появилась на ее устах. Точно так же она не удивилась и тогда, когда ее старшая сестра внезапно перешла в нападение.
— Так вы поведаете нам, сэр, какое именно дело привело вас к нашему замку? Вы же понимаете, что у нас не осталось больше воинов, которых мы могли бы направить на подмогу Генриху. Мой супруг направился к королю со всем своим отрядом, точно так же, как и супруг Кейт.
— Проезжая неподалеку от вашего замка, я решил повидать вашу сестру, — тут же ответил Трилборн. — Между нами осталось одно незавершенное дело.
Изабель нахмурилась.
— Я в это не верю. Леди Кэтрин несвободна — она замужем.
— До тех пор пока ее муж не погибнет, — вкрадчиво сказал Трилборн.
— Сэр, вы забываетесь!
— Давайте не будем препираться по мелочам. Мне все еще нужна жена, а я питаю слабость к грейдонским грациям. В данный момент я положил глаз на вашу младшую сестру, за которой и собираюсь поухаживать.
Маргарет, которая пригубила немного вина из своего кубка, поперхнулась и закашлялась от такого неожиданного предложения. Вино брызнуло на камзол гостя, напоминая капли крови на красном бархате.
— Ради Бога, простите меня! — хрипло сказала Маргарет. В ее карих глазах застыло выражение панического ужаса. Однако сложно было сказать наверняка, чем именно он был вызван: предложением Трилборна или тем, что она испортила его одежду.
На лице гостя застыло выражение холодного неудовольствия. Он схватил край скатерти, лежащий у него на коленях, и быстрыми энергичными движениями вытер вино со своего камзола.
— Маргарет поклялась никогда не выходить замуж, — поспешила вставить Кейт, надеясь повернуть разговор в другое русло. — Она дала самую что ни на есть торжественную клятву.
— Это правда, — с жаром подтвердила Маргарет. — А кроме того, меня пообещал защищать самый преданный рыцарь на всей земле.
— Неужели? — Теперь настал черед Кейт удивляться, а Изабель лишь изумленно посмотрела на младшую сестру.
— Дэвид торжественно поклялся защищать меня, — ответила она, посвятив молодого оруженосца в рыцари и самым прелестным образом забыв о реальном положении вещей. — Его любовь ко мне чиста и неподдельна. Это идеал рыцаря, который всегда готов прийти на помощь даме своего сердца.
— Надо же! Всегда готов! — Трилборн издал похотливый смешок и облизал влажные губы. — Уж в этом я не сомневаюсь.
— Как вам будет угодно, сэр, — ответила Маргарет, гордо подняв подбородок. — Он поклялся защищать меня от всего на свете, а я обещала хранить для него свою честь и достоинство.
Так вот каков истинный смысл нежной сцены, невольным свидетелем которой стала Кейт, когда Дэвид стоял, преклонив колено перед ее младшей сестрой! Как галантно все это звучало в устах Маргарет и вместе с тем как по-детски идеалистично. Зародившись несколько столетий назад в Аквитании, правила куртуазной любви требовали всецелой преданности рыцаря своей даме, но при этом их отношения оставались исключительно платоническими.
— И вы относитесь к нему с таким же обожанием? — спросил Трилборн.
Маргарет удивленно выгнула бровь дугой.
— Вас это совершенно не должно беспокоить. Главное, что среди нас вам не найти себе невесту.
— Глупое благородство, — сказал Трилборн, опуская веки. — И тупая преданность. — Очевидно, он не принял доводы Маргарет на веру.
— Вы презираете преданность, сэр? — спросила Изабель, слегка откинувшись на спинку своего кресла.
— Это зависит от того, что именно служит ее объектом, миледи.
— А как же взятые на себя обязательства? — вмешалась в разговор Кейт, отчасти чтобы выручить Маргарет, но также из любопытства. — Вы ведь храните верность королю?
Трилборн окинул взглядом воинов Брэсфорд-Холла, которые сидели за нижним столом, с грубоватой поспешностью поглощая пищу и время от времени перебрасываясь мужскими шуточками. Понизив голос так, чтобы его не было слышно за мелодичными звуками, которые издавала арфа менестреля, гость сказал:
— Раз уж вы спросили, буду с вами откровенен. Я не испытываю должной преданности вассала по отношению к нашему монарху из дома Ланкастеров. Мне обещали титул покойного графа Грейдонского, а вместе с ним и вас, а также все причитающееся вам наследство. Но Генрих в последний момент выхватил все это у меня из-под носа, погнавшись за более лакомой дичью. Интересно, какую такую верность я должен питать к человеку, который меня обманул, к узурпатору, чьи претензии на престол основаны лишь на союзе между давно умершим принцем и его любовницей?
— Если вы говорите о предке Генриха, Джоне Гонте, то он женился на своей возлюбленной, как только представилась такая возможность, и признал всех прижитых от нее детей. Кроме того, Генрих отвоевал право на престол в честном сражении, а это знак божественного провидения.
Больше всего Кейт разозлило отношение Трилборна к ней и ее сестрам как к чему-то едва заслуживающему внимания — трем женщинам, далеким от арены, на которой разворачивались важные исторические события, и не способным на что-либо повлиять. Гнусное высокомерие этого мерзавца словно каленым железом жгло ее изнутри.
— Так, по крайней мере, ему нравится думать, — с пренебрежением ответил Трилборн.
— Если вы решите присоединиться к силам, воюющим против короля, то можете жестоко об этом пожалеть, — заметила Изабель. Металлические нотки в ее голосе свидетельствовали о том, что за маской холодной вежливости в ней тоже бушует гнев.
— Вы так считаете? Я не особо впечатлен той армией, которую собрал Генрих, в то время как лучшие наемники из всех стран Европы поддерживают молодого короля от белой розы Йорков. Это крепкие дисциплинированные воины, которые вырежут армию Генриха, подобно тому как серп срезает стебли пшеницы.
— Но они же все в Ирландии, — с нарочитой насмешкой сказала Кейт.
