Что-то про зенитки говорил Юрий. Как он сказал тогда. «Во дворе шайбы по воротам запускал с точностью снарядов, потому, наверное, в зенитчиках и оказался». Зенитчики — это ПВО. И Сталин его найдёт. Имя не помнил Кольчугин, но найдут. Василий Иосифович прикажет и найдут. Николай Александрович остановился напротив следящего за его метаниями по приёмной адъютантом Василия Иосифовича.
— Товарищ капитан, мне с товарищем Сталиным переговорить нужно.
— Сейчас загляну, приказал только в крайнем случае будить. И в прошлую ночь почти не спал, у… Ну, не твоё дело. — Васильев встал и, стукнув пару раз, заглянул в кабинет и сразу назад из тамбура показался, — Не спит. Заходи.
Василий сидел у окна на стуле и курил, в руках был листок, исчёрканный шариковой английской ручкой. Такую же генерал-лейтенант подарил не так давно Кольчугину. Замечательная вещь. Жаль быстро чернила в ней закончились.
— Говори, — не отрываясь от листка кивнул головой сын вождя.
— В ПВО в Москве служит младший брат Юрия Жибуртовича. Он играет в хоккей…
— Здорово, скажи Алексею, разыскать немедленно и сюда. Ещё есть проблемы? — Сталин кисло улыбнулся, на подоконник листок положил, — Мне тут тоже идея пришла, прямо, как под копирку с тобой. Подумал, найти однофамильцев, — Сталин протянул руку дотянулся до листка, что положил подоконник, почти до мундштука скуренная папироса при этом ткнулась ему чуть не в глаз и он выплюнул её на пол. — Вот смотри, у нас есть… Тьфу, ты. Бля. У нас был Александр Моисеев, а мне как-то приносили список перспективных хоккеистов, я клуб не запомнил, зато тогда фамилия в глаза бросилась. А. Моисеев. Ещё переспросил Гольдина. Нет, говорит, это однофамилец и не Александр. А Анатолий. Тогда не взяли. Сейчас самое время. — Сталин встал поднял чинарик, затушил его в хрустальной пепельнице, стоящей на столе. — Но это на будущее. У нас ночь одна да полдня, какие есть кандидаты? Чего придумал?
— Нужно вернуть Андрея Чаплинского, Александра Стриганова, Александра Афонькина. Вместе с Бобровым, Шуваловым и Виноградовым будет шесть человек. Вратарь тоже из наших бывших, сейчас в Москве в армии Борис Тропинин.
— Сейчас дам Алексею команду.
— Товарищ Сталин, у Виноградова ещё на один матч дисквалификация…
— Херня, пусть едет, я переговорю.
— Ещё нужно хотя бы пару человек. Мне тут именно пара человек на ум и пришла, чтобы быстро. Ну, из тех, кого за день можно найти и отправить. Это защитник Евгений Рогов и форвард Анатолий Архипов. Рогов из «Дзержинца», мы его тогда вместе с Шуваловым хотели взять, но не взяли, парень хотя и неплохой. Сейчас точно в армии в Москве. Виктор Шувалов на днях про него в раздевалке говорил. Он знает в какой части тот служит. Архипова тоже рассматривали на переход. Он играет в московской команде «Трудовые резервы». Отличный нападающий.
— Всё?
— Так точно, товарищ Сталин. Больше в течении дня найти кого-то будет сложно.
— Пойдёт. Девять человек получается. Нормально. По Железке сообщите Боброву. Пусть на первой большой станции подойдёт к телефону. Всех восьмерых утром ко мне в кабинет. Тренером играющим пусть пока Бобров будет. Давай, Николай. Поторопись. Нужно успеть. Я здесь заночую. Будить при первой же необходимости.
Вот что уже через много лет вспоминал олимпийский чемпион и двухкратный чемпион мира по хоккею Виктор Григорьевич Шувалов:
«Приехал адъютант Василия Сталина и сказал: „Поехали, командующий вызывает“. В приемной у Сталина было уже несколько игроков, начались разговоры: с командой что-то не так. Это сейчас телевидение, радио, Интернет. Все сразу становится известно. А тогда если радио, то только сарафанное. Кто-то кому-то что-то сказал. Через десять минут нас позвали к Сталину, который усадил нас и сказал: „Ребята, несчастье. Команда разбилась. Вам надо собраться и поездом ехать в Челябинск на игру“. Мы сели и поехали. В Челябинск, потом в Свердловск и так далее… И никто нас не спрашивал, что мы чувствуем, трясет нас или нет… Мы играли ввосьмером. А потом поехали хоронить… В то время все обязаны были быть крепкими и здоровыми. А родственники в Челябинске даже после моего звонка не поверили, что я живой…».
Когда поезд стоял в Куйбышеве, по вокзальному радио объявили: «Капитана Боброва просят немедленно зайти в военную комендатуру». Там, в комендатуре, Всеволоду и сообщили о гибели команды ВВС в авиационной катастрофе.
Событие пятое
За три года перед описываемыми событиями в СССР «встал на крыло» новый пассажирский самолёт Ил — 12. По конструкции это был цельнометаллический двухмоторный низкоплан с поршневыми двигателями и трёхопорным шасси с носовым колесом. Первый полёт был выполнен под командованием лётчика-испытателя Владимира Коккинаки. Ил-12 заменил Ли-2 и DC-3 на авиалиниях СССР.
Первый вариант проекта самолёта Ил-12 был рассчитан на 29 пассажиров, размещённых в герметичном фюзеляже. Максимальная дальность полёта предполагалась равной 5000 км при крейсерской скорости около 400 км/ч.
Первый полёт Ил-12 с двумя дизельными двигателями АЧ-31 состоялся 15 августа 1945 года. Которые вскоре были заменены на бензиновые АШ-82ФН. Конструкция самолёта была доработана под установку новых двигателей, и 9 января 1946 года состоялся первый полёт Ил-12 с двигателями АШ-82ФН.
Самолет был всё же сыроват, и кроме того, недисциплинированность лётчиков сказывалась. В результате до 1950 года потерпело аварию десять Ил -12. Нас интересует 11 катастрофа. Она случилась 11 августа 1950 года в Аэропорту Кольцово, через восемь месяцев после описываемых ранее событий. И она имеет непосредственное отношение к катастрофе 7 января 1950 года с Ли-2, который вёз команду ВВС на игру.
В результате расследования, причиной аварии Ил-12 названы: «Недисциплинированность и нарушения, допущенные КВС и РП» КВС — это Командир воздушного судна. А РП — Рулёжная полоса — часть перрона или площади мест стоянок воздушных судов.
Что же произошло с этими двумя самолётами в 1950 году?
Свердловский Аэропорт Кольцово был к тому времени оборудован системой захода самолёта на посадку по приводам. Эта система начала внедряться только в 1948 году и к 1950 году ею были оборудованы только 10 аэродромов.
