коем случае! — запротестовал Первухин. — Наоборот! Я хочу показать вас с максимально хороших сторон! Вы на моей памяти первые гости, которые мне искренне нравятся! Вы по-настоящему крутые, и поверьте моему опыту, если вы покажетесь во всей красе, то никому и в голову не придет над вами смеяться! Все будут только завидовать тому, что у вас такая замечательная и интересная жизнь!
Он плел словесную паутину, и Астарот, Бельфегор и Кристина все глубже в ней запутывались. Сомнения на лицах становилось все меньше, а доверия — все больше.
— Вот такой получился новый вариант сценария, — сказала Таня, передавая Первухину исписанные листочки.
— Недурно, недурно! — он покивал и поднял глаза на Астарота. — Александр, я хочу, чтобы вы это прочитали и сказали свое мнение.
Астарот с важным видом взял бумажки и принялся читать, беззвучно шевеля губами. Бельфегор устроился у него за плечом.
— По-моему, очень здорово получилось, — сказал он первым. — Я бы еще добавил в самое начало насчет школы, но это необязательно.
— Ах да, конечно! — Первухин выхватил бумажки у Астарота, жестом фокусника извлек из кармана ручку и принялся черкать прямо поверх ровных строчек Тани. — Школьные годы у всех зрителей были, эта трогательная история наверняка всех очарует. Еще что-нибудь хотите добавить?
Через полчаса мы уже стояли на трамвайной остановке. И у всех, кроме меня, на лицах было одно сплошное воодушевление и самодовольство.
— Такой классный этот Первухин! — сказал Астарот. — Я думал почему-то, что он будет высокомерным, все-таки звезда нашего телевидения. Велиал, у тебя лицо какое-то странное. Что-то не так?
— Ребят, а вы смотрели раньше программы этого Первухина? — осторожно спросил я.
— У меня мама всегда смотрит, — сказал Астарот.
— Неа, я вообще не люблю смотреть новокиневское телевидение, скучища, — помотал головой Бельфегор.
— Вроде один раз когда-то видела, — сказала Кристина.
— Есть предложение, — усмехнулся я. — Поехали сейчас ко мне. Я добыл кассету с записью нескольких его программ. Наташа поспособствовала. Посмотрим, какой он на экране, ну и вообще…
— А зачем? — пожал плечами Астарот. — Он же сказал, что раньше никогда не встречался в студии с рок-музыкантами. Только с занудами каким-то.
— Саня, к интервью надо подготовиться, — я подмигнул Бельфегору. — А еще у меня там в холодосе припасено кое-что, надо же отметить удачную встречу.
— Ну разве что так, — Астарот пожал плечами.
Первая передача была записана немного не с начала, так что было непонятно, что за пузанчик гостит в студии у Первухина. На экране была стойка, вроде барной. Элегантный Первухин сидел к зрителям вполоборота, его безупречный элегантный костюм выглядел отлично, на лице играла приветливая участливая улыбка. А вот гость смотрелся не столь выгодно. В ярком свете лицо его блестело, было заметно, что табурет, на который он явно с трудом взгромоздился, жутко неудобный, он постоянно ерзал и комкал в руке носовой платок.
— То есть, в ситуации с двором в Зеленом переулке вы не имеете никакого отношения? — елейным тоном спросил Первухин.
— Да что вы прицепились к этому Зеленому переулку? — вспылил пузанчик, едва не соскользнув со стула. — Мы же с вами договаривались, что речь у нас пойдет про детский городок, который мы открыли в доме номер пятнадцать по Ореховой улице!
— И мы обязательно к нему перейдем, Евгений Павлович, — величественно кивнул Первухин. — Однако вы слышали вопрос телезрителя…
Контраст между ведущим и гостем бросался в глаза. Уверенный в себе и вежливый Первухин против потеющего и ерзающего мелкого чиновника. За те пятнадцать минут, которые мы просмотрели, Первухин размазал его по стене и нанес контрольный в голову лучезарной улыбкой в камеру.
Гостем второй программы были две девушки. Третьей — по началу весьма веселая семья из трех человек. Мама, папа и пацан лет десяти. И так далее. Разные лица, разные виды деятельности. Один сценарий — по началу гости улыбаются и пытаются с энтузиазмом что-то рассказывать. Под конец — выглядят растерянными, дерганными, а в глазах — робкая надежда, что пытка скоро закончится.
— Вы до сих пор думаете, что этот Первухин как-то по-особенному к нам относится? — спросил я у примолкших «ангелочков».
— Но он же сказал… — неуверенно проговорил Астарот. — Блин… Ты поэтому все больше помалкивал во время разговора, да?
— Может сразу откажемся? — предложил хмурый Бельфегор.
— Ни в коем случае! — засмеялся я. — Слушайте сюда, у меня есть одна идея!
Глава 26
Я вытащил из заднего кармана уже изрядно смятые бумажки первоначального сценария, тщательно их разгладил и положил на столик. Осмотрел «ангелочков». У меня дома они уже были все в сборе, а не только Астарот с Бельфегором.
— Ты сбрендил? — после продолжительной паузы спросил Астарот.
— Что? — захлопал глазами Бельфегор. — Нет!
— Да! — уверенно кивнул я.
— Но там же… ужас… — прошептала Кристина.
— Это как посмотреть, — хмыкнул я. — Вы заметили, как этот Пердухин умело пользуется своими навыками держаться перед камерой, когда гости делают серьезные щи? Он профи, умеет говорить, движения выверенные и четкие. А собеседники потеют, икают, жмутся, стулья неудобные…
— Ага, — медленно кивнула Кристина. — Это как идти на свидание с некрасивой подругой. Тогда ты сразу же выглядишь лучше, чем есть.
— Вы же поняли, что наш Димасик приглашает типа интересных гостей не для того, чтобы представить их в выгодном свете, — терпеливо продолжил я, вглядываясь в недоверчивые лица «ангелочков». — А чтобы самому покрасоваться.
— Но он же сказал, что мы отличаемся от остальных, — насупился Бельфегор. — Понятно, что тот пузатый тип ему не нравился, вот он его и размазал.
— А девчонки-танцовщицы? — вскочила Кристина. — Этот урод напрямую их проститутками называл, светленькая Катя аж в эфире расплакалась!
— Ну… может они… — начал Бегемот, но наткнувшись на яростный взгляд Кристины, замолк. — Как-то это все… Ну, не знаю…
— Я немного пообщался со знающими людьми, — сказал я. — И все они сказали, что впервые смотреть в камеры прямого эфира довольно жутенько. У Первухина перед нами огромное преимущество — он свои программы много раз видел в записи, точно знает, как ему нужно повернуться и что сказать, чтобы выглядеть на
