При этом курсовая кривая проходила в огневых дистанциях с бронепалубником, доверчиво двинувшим к месту гибели «Адзумы».
Русские орудия молчали. Как и было обещано.
– Эх, – в легком тоне вымолвил Игнациус, – помня их азиатское коварство при атаке на Порт-Артур, да свинское навязывание боя «Варягу». Честное слово, Зиновий Петрович, дал бы я им залпом, несмотря на ваше заверение.
– Не будем уподобляться этим желтолицым прохвостам, – снисходительно улыбнулся адмирал, хищно прищурившись в сторону японского корабля, спешащего на выручку «своим». – А знаете что, Василий Васильевич… прикажите поднять сигнальные флаги, так сказать на прощанье.
Дав гудок, «Суворов» уходил на юг. На его сигнальных фалах пестрел флажный набор издевательского содержания: «До встречи в Токио!».
Еще при завязке боя, едва раскусили хитрость противника с «Суворовым», контр-адмирал Мису немедленно отбил телеграмму об этом факте на вспомогательное судно, служившее ретранслятором между берегом и отрядом крейсеров.
Далее, вынужденно отбежав западней, «Ивате» невольно вышел из зоны покрытия сигнала эфирного телеграфа. Ко всему, видимо, еще приложился и противник – забивая волну, препятствуя обмену сообщениями.
Вернувшись на исходную, восстановив контакт, контр-адмирал отправил новое донесение с печальными результатами боя и запросом «как быть дальше: преследовать ли Рожественского или возвращаться на базу?».
А пока занимались спасением команды «Адзумы», пытались хоть кого-то найти на месте гибели «Нанивы».
Ответ от командующего так и не пришел.
Сотаро Мису решил действовать в рамках прежних приказов – ополовиненный отряд возвращался в Хакодате.
Адмиральская каюта броненосца «Микаса»
Даже в те недолгие минуты медитации Хэйхатиро Того не позволял себе погружаться в глубину бездумия, не отпуская из головы мили, тоннажи, калибры… перебирая вариативный рисунок развития событий и собственных решений. И изменчивых планов.
Когда шпионы донесли, что крейсер 1-ранга «Рюрик» покинул Владивосток, и он (Того) ошибочно решил, что цель – прорыв адмирала Дубасова в Порт-Артур…
…и брошенные на перехват корабли Камимуры впустую избороздили Японское море в поисках…
…а русский крейсер вскоре засекли близ пролива Лаперуза…
…когда вслед за этим напрямую из российских источников удалось узнать, что, оказывается, это якобы инспекционная поездка по Камчатскому приморью наместника Алексеева…
…вот именно тогда Хэйхатиро понял, что Рожественский все-таки прошел!
Подробный отчет о бое отряда контр-адмирала Мису с русским броненосцем командующий Объединенным флотом Японии получил еще до полудня. Дважды перечитав, скованным от расстроенных чувств движением убрав с тактической карты, как с игровой доски в го два камушка… два крейсера.
«Что ж, я подозревал, что у русских припрятана козырная карта… какая-то хитрость. Не “Ослябя”, но “Суворов!” Наверное, можно гордиться таким непредсказуемым противником. Мису заявил, что нанес броненосцу повреждения. Возможно, это так. Как и возможно, что пристыженный поражением Сотару Мису выдает желаемое за действительное».
Была в отчете контр-адмирала некоторая непонятная составляющая… и уже потом, когда представятся более детальные донесения офицеров погибшего крейсера, она (эта непонятность) угнездиться в душе неприятным осадком и именем командира «Адзумы» Фудзии Коити.
А пока надо думать, как перехватить Рожественского у южных проливов.
Неожиданно пришла мысль, что у русских может быть припрятан еще какой-нибудь туз в рукаве. Тот же «Ослябя».
– Или нет? – вслух спросил сам себя адмирал, маясь сомнением. – Не слишком ли я наделяю изворотливостью врага, который всегда действовал по-европейски грубо и прямолинейно в силу своей силы?
Не особо ценивший изящество словесности, Того все же поморщился на такое сочетание – «в силу силы».
– Или «да?» – переспрашивал себя и… так и не находил ответа. Азиатское начало в нем во весь рост вставало за то, что враг просто обязан кутаться в обманчивый туман дезинформации. И это же – все его «азиатское», неистребимым презрением к чужакам-гайдзинам секло этот туман в клочья, преследуя уверенностью:
«Белые варвары превысили лимит своих уловок!»
Сначала – заявление о потере «Осляби» во льдах…
Затем появление броненосца близ Курильских островов…
И вот теперь финт с подменой корабля на корабль… названия на название… «уязвимого» на «более сильного».
Вопрос – каким образом Рожественский сумел пройти незамеченным в акваториях Беринга мимо отряда капитана Миядзи, от которого так и не было никаких вестей, Хэйхатиро Того объяснял единственным образом: русские действительно проскочили малым (заявленным) количеством кораблей. Броненосцем и вспомогательным крейсером.
Мысль, что все дозорные вспомогательные суда, включая крейсер «Акаси», были уничтожены противником, не укладывалась в голове.
Еще одним аргументом в пользу «одинокого броненосца» было то, что по обыкновению жадные европейцы, скорей всего, не упустили бы случая уничтожить весь отряд Мису, введя в бой все свои корабли.
Как известно из донесения, «Суворов» не отстучал ни одной телеграммы возможному мателоту, не сделал ни одного внятного эфирного сообщения, за исключением слабых попыток забить передатчик «Ивате» работой своей телеграфной станции.
Адмирал еще раз пробежался глазами по дешифрованному тексту, выискивая то, что могло укрыться «за» и «между» лаконичных строчек доклада.
Контр-адмирал Мису охарактеризовал действия противника как «безупречные», по тактике… по маневрированию. И нет никакого сомнения, что Рожественский, спеша на соединение с порт-артурской эскадрой, намеренно провел бой в высоких темпах.
Едва добившись положительных результатов, поиграв в благородство, тем более завидев появившиеся на востоке подозрительные дымы (всего лишь судно телеграфного обеспечения, связующее «Ивате» с берегом), столь же быстро покинул место боестолкновения.
Существование еще какого-либо боевого корабля у Рожественского было неочевидным.
«И все же, и все же!»
Командующий Объединенным флотом Японии адмирал Хэйхатиро Того как флотоводец гением не был. Да и ворочать по морю железными водоплавающими утюгами – это не с катаной «танцевать».
Есть классика морского боя, изученная еще двадцатипятилетним кадетом в Королевских морских учебных заведениях[39]– традиционная линейная, с «изысками» в виде «кроссинга». И есть тоннажи, бронепробиваемость (или бронеустойсчивость), общие веса залпов, которые и решали, у кого «кулаки» больше.
