лицо, шея покрывались красными пятнами от стыда и злости.
— Значит, ты постоянно хочешь меня, Джи? — сквозь смех еле выговорил «любимый», которого хотелось чем-нибудь стукнуть.
— Это ведь ты научил меня плохому, Эванс! Поэтому и виноват тоже ты, что я веду себя как свихнувшаяся сексуально-озабоченная извращенка!
— Да, но об этом знаю только я, малышка, — Син обнял и посадил к себе на колени. В глазах плясали озорные огоньки, и я снова ощущала тяжесть внизу живота. Ну, уж нет! Вскочила, как ошпаренная, и нервно кинула:
— Ты же собирался писать песни, поэтому… поэтому пиши, давай, и не отвлекайся!
Он только широко улыбался, как насытившийся кот, и уголки губ невольно ползли вверх от такой обезоруживающей красоты. Мне хотелось любоваться им сутки напролет: симметричными родинками на щеках, к которым любила прикасаться при каждом удобном случае. Все в нем казалось совершенным — в Сина Эванса невозможно не влюбиться.
Время…
Время неумолимо приближало к завершению учебной четверти, Рождеству и тому дню, который поменял многое: планы, дальнейший ход событий, нас.
***
После Нового года мы усердно готовились к дебюту в «Yardbird Suite», зависая ежедневно на студии, но все изменил один звонок.
За неделю до выступления с Сином связался менеджер популярной группы «Рhantom», у которых начался тур по Канаде и США. Каким чудом агент вышел на Эванса и достал его номер — загадка. Я считала это невероятным везением и волшебством. Парни тоже не до конца верили, что мы выступим на разогреве у довольно известной рок-группы. Поэтому последние дни вкалывали как никогда.
Сегодня я переживала даже больше, чем перед дебютом. Мы выступали не в маленьком баре типа «Yardbird Suite», а в огромном клубе, где помещалось до пяти тысяч зрителей. За стенами выла вьюга, зато в помещении стояла несусветная духота, от которой закипали мозги. Я не могла найти себе места, даже успокаивающая речь Эванса и парней не спасала.
— Я скоро вернусь, — накинула полушубок на плечи, ловя встревоженный взгляд Сина. Он хотел выйти со мной, но я его остановила. — Всего пара минут, ладно?
Несмотря на протест, Эванс все-таки вышел в коридор, где постоянно ходили люди с проводами, оборудованием и разной аппаратурой, и отвел в более тихое место. Он взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза.
— Джи, ты — невероятная. От тебя невозможно оторваться, твой голос никого не оставит равнодушным, поэтому не стоит даже переживать.
Сглотнула и нервно кивнула, глядя на его губы, которые невесомо коснулись моих.
— Мне всего лишь надо собраться с мыслями и подышать воздухом.
Син еще раз поцеловал и прошептал:
— Ладно. Только подышать, а не покурить, Джи. Ты же знаешь, я не перевариваю этого.
Недовольно цокнула языком и закатила глаза — он невозможен.
На улице мела вовсю метель, вокруг кружили в диком танце снежинки. Все блестело и сверкало в свете ярких фонарей и вывесок. Пальцы дрожали, как и натянутые нервы внутри, а сигарета как назло не подпаливалась.
— Черт… вот дерьмо…
Руки совсем околели, как и ноги в тонких капроновых колготках, зажигалка скользнула в снег.
— Отлично, просто отлично… — раздраженно прошептала, выдыхая пар изо рта.
Я уже собиралась послать все к черту, но перед глазами мелькнул огонек, и еще через секунду легкие получили дозу успокоительного никотина.
— Спасибо.
Подняла взгляд, чтобы увидеть «спасителя», выдохнула дым и встретилась с серыми пронзительными глазами, которые уверено изучали мое лицо. Только спустя минуту дошло: передо мной стоял вокалист группы «Рhantom» по прозвищу Киллер или Килл. Я даже несколько растерялась, а весь словарный запас испарился.
— Балуешься? — произнес он бархатным баритоном.
Я читала на одном из сайтов, что у Киллера абсолютный слух и его называли «гением с пеленок». Он мог с легкостью спеть или сыграть мелодию идеально, повторяя без ошибок и помарок. Это не просто дар, а редкость, ведь абсолютным слухом владело менее одного процента всего населения.
— Типа того, — тихо ответила, запинаясь, и потупила взор на сверкающий под ногами снежный ковер.
— Да-а-а, после Калифорнии, будто попал на Северный полюс, — протянул парень и поднял лицо вверх, ловя пушистые снежинки. Капюшон медленно сполз вниз, а перед глазами мелькнуло серебряное колечко в левом ухе и каштановый хаер.
— Это Северная Канада. Здесь зима наступает раньше, а заканчивается позже, — пожала плечами. Сигарета предательски дрожала, и мне становилось неловко, что он мог подумать, будто я какая-то неврастеничка, поэтому затушила и запрятала руки в карманы.
Парень вернул капюшон на место, взгляд серых глаз скользнул медленно по моей фигуре снизу-вверх, застывая на губах. Сделала вид, будто не замечаю, потому что наивная Джи Браун не поняла бы этого «рентгена», но теперешняя знала — он оценивал. И меня такое пристальное внимание напрягало.
— Ты выступаешь на разогреве, — сказал он утвердительно, и я автоматически кивнула. Килл загадочно улыбнулся и провел большим пальцем по полноватым губам, тихо приговаривая:
— Интересненько…
Я не успела ничего ответить. Дверь открылась, и в проеме появился Син, который сразу же кинул гневный взгляд на солиста «Рhantom» и перевел его на меня, мягко спрашивая:
— Все нормально?
Кивнула и мельком посмотрела на Килла. Музыкант наблюдал за нами с неким любопытством и удивлением, но воздержался от комментариев и только напоследок улыбнулся. Зашла следом за Эвансом в клуб, выслушав лекцию о вреде сигарет и о том, что врать и не слушаться плохо.
— Мне не нравится, что ты разговаривала с незнакомым парнем, — раздраженно произнес Син, а я нахмурилась. Меня и так трусило перед выступлением, и вместо того, чтобы успокоить, он распалял еще больше.
— Незнакомым? Это Киллер из «Рhantom»!
— И? — мрачно бросил Син.
— И он просто там стоял! Мы обменялись парой фраз, я даже автограф не успела попросить!
— Автограф? На сиськах? — хмыкнул парень.
— На заднице! — огрызнулась и направилась за кулисы.
Казалось, в зале собралось не пять тысяч, а все десять. Меня бил мандраж, мурашки бегали не только снаружи, но и внутри. В глазах мелькал яркий свет софитов и стробоскопов, фанаты одобрительно гудели, создавая волны вибраций. Во время первой песни я еще чувствовала напряжение, но постепенно мышцы, нервы расслабились, и после этого отрывалась уже вовсю, прыгая по сцене и заводя публику.
На губах снова играла радостная улыбка, пот струился по позвоночнику, а свист и выкрики пришедших любителей тяжелой музыки, разжигали в области солнечного сплетения огонь. Весь сет не могла отделаться от навязчивой мысли, что за мной кто-то пристально наблюдает, изучает, следит. Глаза хаотично бегали по заполненному залу, но в такой толпе нельзя было кого-то конкретно
