потом вдруг отступил назад. А камень на ее раскрытой ладони… наверное, взорвался. Белое сияние заполняло все. Оно струилось по руке Софьи. Оно бежало к ее лицу, к телу, к сердцу. Оно обещало поглотить девушку целиком и принести боль. Намного худшую, чем ожидаемый ранее ожог.
Софья запаниковала. Сама не понимая, что делает, надеясь лишь хоть как-то сбить с себя это странное белое пламя, она все же развернулась и опустила руку в воду.
И ничего не произошло. Не было ни ожога, ни боли. Только свет… и отрезвление. Полное. Бескрайнее. Камень исчез, а сияние нет. Софья вынула ладонь из воды, держа ее чашечкой. Так, чтобы осталось хоть немного жидкости. И резко обрызгала алую фигуру, чей жар уже не был ощутим, чье прикосновение девушка даже не заметила. Вода тоже была наполнена белым светом. И воздух, и все тело самой Софьи. Весь мир утопал в сиянии. Нежном, теплом, наполняющем… силой. Очищающем. Свет слепил, заполнял теперь уже не только пространство вокруг, тело, но и разум девушки. Она закрыла глаза… и растворилась в нем.
2
Она пришла в себя в тот момент, когда человек в сером бережно укладывал ее на холодный лесной мох. Кругом шумели ветви деревьев, раскачиваясь от ветра. Где-то кричали птицы. Наверное, вороны.
Софья открыла глаза, увидела лицо своего Мышиного короля. Все то же, теперь не уплывающее, запомнившееся. Она вцепилась руками в его куртку.
– Мишка… – страх потерять друга пришел первым. Даже раньше осознания, что она сама жива, возможно, даже здорова.
– Здесь, – привычно мягко ответил человек в сером и слабо улыбнулся. – И полицейский тоже. Все закончилось и закрыто.
Она села, все еще цепляясь за своего постоянного спасителя. Он поддерживал ее за плечи. Девушка увидела лес, все тот же бункер, теперь лишенный своей волшебной «начинки», друга, лежащего в двух шагах от нее, явно без сознания, и Сычева, усталого и расстроенного, сидящего у самого входа, прислонившись спиной к стене. Все правда закончилось. Все вернулось в рамки реальности.
Мышиный король улыбнулся на прощание, как-то быстро и неловко мазнул губами по ее щеке и пошел прочь.
Софья помогла Сычеву снять бронежилет, спасший его от ранения. У полицейского, похоже, была сломана ключица от удара об стену. Мишка снова повредил голову. Швы разошлись. Вдвоем с Сычевым они дотащили художника до автомобиля. Валерий велел ей уезжать, пробурчав не слишком искреннее, чтоб его глаза их больше никогда не видели.
Потом была та же больница. Тот же врач, встретивший девушку матерным словом. Снова пара часов ожидания в палате. Мишка, как в прошлый раз, только придя в себя, пытался подняться и искать подругу. Они говорили. Много, сумбурно. Обо всем. О том, что он выведал у медсестры, как потом пообщался как раз с тем самым врачом, как с утра к нему пришел Сычев.
Софья рассказала, что ночью ей удалось досмотреть кошмар до конца, и она увидела, чем закончился прошлый раз. Что высокий старик с каким-то вытянутым строгим лицом, с глазами, как у тех тварей, пытался убить ее прямо в зале. Как она обрызгала его водой из фонтана, и каждая капля страшно разъедала его кожу, сжигала ему лицо. А потом успела передать камень Мышиному королю. Что тогда, как и сейчас, все исчезло в белом сиянии.
Еще Софья во сне запомнила свои слова, что следующий раз станет для их Дроссельмейера последним. Что у него уже нет той власти и силы. И она сможет его убить. Не обладая магией, оставаясь такой же наивной и слабой.
Это было днем. К вечеру, вымотанная в край, опустошенная, она приехала домой. Пустые комнаты почему-то давили на нее тишиной и одиночеством. И, поддавшись порыву, Софья приготовила себе травяной чай, который никогда особенно не любила раньше, надела теплый свитер, накинула куртку и вышла на крыльцо. Туда, где было видно серое небо, голые ветви деревьев. Где высоко за тучами прятались звезды. Она поставила чайник на ступени, вернулась в кухню. Почему-то взяла две чашки.
Когда она снова вышла на улицу, на верхней ступеньке сидел он. Мышиный король привычно был одет в серое. Только на этот раз на нем была теплая куртка, отороченная светлым мехом, джинсы и даже белые кроссовки. Он выглядел как человек из реальности. И был один. Во дворе не шуршали его слуги.
Софья налила чаю, протянула ему чашку. Уселась на ту же ступеньку. Ей было грустно. Из-за него. Или вместо него.
– Никого не осталось? – спросила девушка.
– Я отпустил тех, кто выжил, – ответил он. – Но погибли слишком многие.
– Ты давал им номера, но узнавал каждого, – напомнила Софья.
– Я говорил тебе, что они умны и верны, но живут слишком мало, – Мышиный король смотрел куда-то в темноту ночи. – Я не привязывался к ним.
Она ему не поверила.
– Извини, – сменила она тему. – Я не успела передать тебе камень. Надо было его бросить тебе.
– Я не взял, – возразил он. – Ты даже не заметила. Это был лучший выход – ты взяла силу сама. История теперь закончена.
– Расскажи, – попросила она и пригубила чай. Он пах летом.
Мышиный король тоже сделал глоток. Спокойно и естественно. Софье это казалось немного странным. Для нее он еще оставался частью страшной сказки. Человеком в сером, которого сопровождают грызуны. Разве такие персонажи могут спокойно пить чай на крыльце?
– Я не знаю, откуда они пришли, – начал он рассказ. – Я не спрашивал. Наверное, откуда-то, где существует это место.
– Параллельный мир? – уточнила девушка.
– Мне было это не важно, – равнодушно отозвался Мышиный король. – Пришел он. И с ним была моя мать. Она никогда не говорила об этом. Но похоже, она долго была его наложницей. Она могла находить источники.
– Как тот камень? – Софья привыкала к новым понятиям.
– Да, – он кивнул с удовлетворением, будто его обрадовало, что девушка его понимает. – Мать смогла сбежать. Но он ее искал.
Он замолчал, повернулся к Софье, все еще держа чашку в руке.
– Ты должна понять. – В его тоне появилась уже знакомая теплота. – Они не совсем люди. Оба. Живут намного дольше, хотя все равно стареют и умирают, но это растягивается на сотни лет. Они не понимают эмоций. Или чувств. Мать нашла какого-то мужчину, человека. Чтобы родить меня. Она это сделала, когда
