Все-таки поднять руку на теперь уже первое лицо в иерархии гнезд? Пусть людишки этим занимаются, заодно всегда можно выставить нижнюю расу виноватой.
Устранить Константинова он поручил Кержаку — пускай местные бандиты постараются, тем более они самоорганизовались как ЧВК и имели все права для военизированных частников.
И снова все пошло не так. Команда Кержака, поднятая на штурм поместья, пропала в полном составе без всяких следов. А армейцы, встревоженные этим, послали туда группу быстрого реагирования. И — ничего не нашли, как и следовало ожидать.
Купец постарался замести следы ведущие к нему по максимуму. Нет, концы ушли в воду — человечек, которому заплатил Ивашкин, был найден на улице с переломанной шеей, все чисто. Мало ли на улицах Устьевска наркоманов и любителей почесать кулаки? Город хоть был тихий и спокойный, но в тихом омуте, как известно… Чертей вроде нет, не любили демоны здесь появляться, но Другие тоже водятся.
Плохо то, что полицмейстер после этого имел длительный контакт с генералом Раевским, начальником местного гарнизона, и вазелин ему не предоставили — не заслужил. Но его отношение к Ивашкину изменилось. Явно в худшую сторону. Краснов был, несмотря на все шутки про полицию, далеко не дурак. И прекрасно понимал, кто за этим стоит. Хорошо, хоть у него ума хватало соблюдать Эквилибриум и не лезть в дела Других.
А тут еще накрылся Кержак, и плотно. Насколько мог узнать Ивашкин, у Кержака произошла резня. Двое каких-то непонятных людей, которые попали к нему в штаб-квартиру, вырезали кучу народу, начиная с него, и ушли без потерь. Как и кто конкретно, было неизвестно. Но те, кто чудом уцелел, говорили что-то об упырях. А это плохо — все знали, кто здесь отвечает за эту расу. Пришлось усилить охрану и прекратить на время появляться в Устьевске.
И, похоже, за всем этим стоял один человек. Точнее, совсем не человек. Граф Константинов, древний. Альфа-один собственной персоной.
Об одной мысли о нем Ивашкина охватывал ужас. Теперь уже давняя попытка убрать его в сговоре с другими альфами не казалась правильной. Тем более, в противостоянии с Константиновым он мог рассчитывать только на себя. Попытки дозвониться до Канаверова и Марконина успеха не имели — «абонент не абонент», как в народе говорят. Вероятно, до них дошли слухи о фиаско их охотника. Теперь и им придется остерегаться, со злой мстительностью усмехнулся Ивашкин. Константинов был из тех, кто не прощает предательства. Поэтому запоздавший совет Астафьева «бухнуться в ножки» Его Сиятельству был лишь успокаивающей отговоркой. И совершенно неисполнимым.
Стоп! Ладно, что нюни развесил? Есть еще бойцы, преданные ему в силу обращения. С деньгами сложнее, но спецы Краснова их найдут и попытаются вытащить обратно с оффшоров на счета. Да и заначка хорошая есть…
Заначка! Надо ее проверить.
— Выйди, — приказал он Астафьеву.
Тот лишь пожал плечами и вышел из комнаты.
Купец встал, отодвинул висевший на стене портрет Государя в сторону. Да, вот он сейф. Дрожащей рукой Ивашкин повернул диск замка четыре раза, дождался щелчка и с силой провернул ручку.
Фух, слава богу, все было на месте. Сейф, доставшийся по наследству от Константинова, хранил от него же и оставшиеся богатства — казна гнезда. Конечно, сейчас там меньше, чем было — некоторое количество было пущено в оборот. Но вот только все то можно списать, все хранилось в виде ноликов и единиц на компьютерах. А вот в сейфе все было материально. И карты на предъявителя, до счетов которых докопаться невозможно, все лица подставные. Зарплату хотите? Будет вам зарплата.
Ивашкин отложил несколько карт в карман и закрыл сейф.
Глава 25
Упырево, поместье графа Константинова
— Все, готово! — усталая, но довольная Лами оторвалась от экрана.
— Ушло?
— Ага. Ушло. Все ушло. На наш оффшорный счет на Кайманах. Вовремя ты тогда его сделал.
— Да, ох уж эти Кайманы, — я закатил глаза к потолку.
Хорошо мы в свое время порезвились в этом райском уголке для отмывки бабок. А Лами в своем символическом купальнике из трех маленьких треугольничков хорошо попиталась желающими провести с ней ночь.
— И сколько там осталось?
— Ну, если плюс-минус… Почти две сотни миллионов в имперских золотых рублях.
Я аж присвистнул. Не знал, что я настолько богат. Пусть частично это деньги гнезда и имперские займы, но…
— Как ни странно, Ивашкин приумножил твое состояние.
— Ага, используя мои связи в мире бизнеса и финансов, — хмыкнул я. — Хоть не просрал все походя.
— Теперь просрал, — хихикнула Лами. — Сидит сейчас на измене и думает, как жить дальше. А договоров с бриттами у Российской Империи нет. Так что денежки — тю-тю!
— Ничего, покойнику деньги не нужны. Даже заложному, каким, по сути, он и является.
— Теперь надо сделать его таковым. И чтобы не воскрес. Твой ход!
— Надо бы предупредить Астафьева…
— Не, не надо, — оскалилась Лами. — Ты же собирался сделать его своим консильери? Вот и посмотрим, как себя проявит. Заслужит или место, или осиновый кол. В конце концов, он предупрежден, что скоро его нынешний хозяин внезапно скопытится с концами. А ему надо лишь вовремя подсуетиться, и сделать так, чтобы все прошло по-тихому.
— Эх, если бы не было гарнизона в городе, да Краснов бы не проявил излишнее рвение…
— Были бы у бабушки сопла, она была бы ракета-носитель, — хмыкнула Лами. — Нечего думать. Ты хотел к своему бывшему дому на танке подъехать и выстрелить от избытка чувств в окно? Не получится. Силовики не потерпят такого извращенного непотребства.
— Значит, придется действовать по старинке.
— Ничего, «Волка» возьмем. Гатор хорошо за пулеметом работает. Да и я не промах, — подмигнула она мне.
— Тогда едем.
Устьевск, окраина
Въехали в город мы через ворота оборотней, и на «Волке», пока без пулемета на вертлюге. Чтобы мусора по дороге не прицепились.
Встречал нас сам Эрик, собственной персоной.
— Что, начинаете? — спросил он с затаенной надеждой.
— Да. Прямо сейчас.
— Пора. Хватит уже Муму вертеть, — осклабился он.
— Ты своих предупреди, чтобы под руку не влезли.
— А кто будет работать? — спросил он.
— Бригада Лопаря.
— Уй-ей! Они же полные отморозки! — потряс головой он.
— Самое то. Учитывая, сколько бойцов в дружине у Ивашкина…
— Они сейчас демотивированы. По слухам, он
