кружится и глаз потом косит. Поэтому будем по старинке.
Параллельно подключился к сознанию Микки. Но кроме того, что стены стали двигаться и менять положение, ничего узнать не удалось. Мышка сама сейчас забилась в небольшую щербину в стене и опасалась, как бы ее чем не придавило.
— Может, кто подсветит? — попросил я, указывая на пролом.
Линзы как раз выстроились, и показывали мне лишь одну черноту. А моё ночное зрение не справлялось с тьмой по ту сторону.
— Да, — кивнул мне Орлов, — сейчас подсвечу воздух.
Он сделал несколько пассов руками, и воздух вокруг действительно стал слегка светиться. В холле это было незаметно, а вот пролом тут же осветился мягким голубоватым светом.
Впрочем, ненадолго, потому что из дыры тут же полезли длинные, толстые щупальца, больше подходящие какому-то осьминогу. Это еще что за хтонические фантазии?
Щупальца стремительно выстрелили вперед, устремившись к ближайшим ученикам. Интересно, на этих щупальцах глаза, что ли? Иначе как бы они увидели своих жертв? Ребята даже вскрикнуть не успели, как щупальца обвили троих и потащили к дыре.
— Бей их! — заревел я. — Не дайте забрать ребят!
Я с места рванулся вперёд, уже занося свою нагинату. Миг — и стальное лезвие обрушилось на толстый ствол щупальца. Вот только повредить ему не смогло. Так, небольшую зарубку на коже оставил. Будто дерево рубил. Щупальце лишь слегка заизвивалась и вздрогнуло, но на этом все. Оно продолжило медленно утягивать незадачливого первокурсника в черноту.
Я тут же принялся усиливать нагинату рассыпанным всюду песком, что я запас в пустыне, и телекинезом.
«Ардуил!» — мысленно позвал я. — «Давай в клинок, мне нужна твоя помощь!»
Рядом со мной с силой опустился тяжелый двуручный клинок, также врубившись в толстенное щупальце неизвестного монстра. Это был мой сосед Василий. Он смог вогнать клинок довольно глубоко, примерно на две ладони. Рывком его выдернул и, резко размахнувшись, снова опустил его на щупальце.
Тем временем бедолаги, которых захватили щупальца, тоже без дела не сидели. Один из учеников вспыхнул ярким пламенем, пытаясь опалить хищную конечность. Еще один ревел как безумный и, кажется, пытался прогрызть в щупальце дыру. Третье щупальце было полностью усеяно каменными шипами, которые пытались пронзить отросток.
Я вдруг понял, что тот самый ученик, что вспыхнул, будто факел — это Алексей Горелов. Тот самый ученик, что унижал моего соседа Василия, и который приехал с ним вместе. Любопытно, что Василий бросился спасать незадачливого сюзерена, или кем он ему там является.
Василий с ритмичностью отбойного молотка обрушивал свой меч на щупальце, пытаясь его прорубить, и делал это, не издавая ни одного звука. Только и слышалось, что мерные удары.
Мы с ним вдвоем довольно серьезно навредили отростку, однако тварь и не думала отпускать Горелова.
Ну да, очень уж крепкие эти щупальца.
Когда я бросился в атаку, моей голове всё выглядело несколько иначе: я думал, сейчас парой-тройкой размашистых ударов перерублю эти отростки и освобожу своих товарищей.
Но не тут-то было.
По крайней мере, я лишь удара с седьмого смог перерубить щупальце, высвободив полыхающего Горелова. А оставалось ещё два щупальца.
На одно из них накинулись сразу четверо. Орлов создал нечто вроде воздушной пилы, и пытался перепилить толстое основание. Другие ученики тоже атаковали всем, чем были горазды… Всюду мелькали вспышки огненных заклинаний, каменные шипы вырастали из пола, уродуя гранитные плиты. Завывал ветер. То и дело щупальца примораживались к полу, а вокруг них вырастали здоровенные глыбы льда.
Пускай не быстро, но уже было очевидно, что товарищей в беде мы не оставим и сможем отбить всех. И только стоило мне об этом подумать, как в стенах появилось еще несколько пробоин. А в следующий миг в помещение хлынули новые щупальца. Я почувствовал, как меня перехватило поперек пояса. Где-то взвизгнула рассерженная Ирэн. Следом послышался злобный рык волка, который драл когтями здоровенный, толстенный отросток.
Но нет, так дело не пойдет. Вокруг меня взорвался песок. Панорамные окна гостиной взорвались яркими искристыми осколками. Внутрь помещения устремился мощный поток песка.
В щупальце, что сейчас пыталось выжать из меня весь воздух, принялись вгрызаться сотни тысяч мелких песчаных змеек, вознамерившихся во что бы то ни стало проесть дыры в неизвестной твари.
Но и на этом я не остановился. По телу щупальца растекались все новые потоки маленьких песчаных гадинок. Вскоре щупальца уже не было видно под сплошным копошащимся песчаным слоем. А потом этот поток хлынул в дыру, из которой щупальце появилось. Не знаю, что за тварь пытается нас тут схватить, но ей не поздоровится, когда мои змейки доберутся до ее головы.
Я увидел, как Горелов, выбравшись из хватки отсеченного и уже успевшего омертветь щупальца, оглядывается по сторонам и пятится. В руках его был тонкий одноручный меч. Оружие не самое удобное для борьбы с таким бронированным противником. И что-то мне подсказывало, что в бой встревать Горелов совершенно не собирался. Очень интересно. Вот и доверяй после такого товарищам свою спину.
Я же, создав вокруг себя тонкую телекинетическую пленку, принялся набивать ее песком по принципу домкрата, расширяя стенки и просто разжимая хватку. Усилив себя телекинезом, я просто выскочил из схватки.
В следующий миг свет померк. Я обернулся на Горелова, что до сих пор должен был пылать и освещать комнату, но его не было. Кажется, на нас опустилась какая-то магическая тьма, вызывающая слепоту, или ещё что-то в этом роде. По крайней мере, даже мое ночное зрение не способно было ничего различить.
— Как же вы задолбали! Ну почему все не может идти просто по сценарию? — услышал я гулкое ворчание.
А в следующий миг пол под ногами провалился, и я полетел куда-то вниз.
Глава 34
Я это ты
Ощущение свободного падения перехватило дыхание и заставило внутренности в животе перекрутиться плотными жгутами. Никакой магический щит не избавит от этого ощущения. Когда-то, когда я был совсем молод, это ощущение казалось мне прекрасным. Потом стало обыденностью, а потом и вовсе надоело.
Поэтому сейчас мне было скорее неприятно.
Я пытался замедлить падение, но мне попросту было не за что зацепиться, а воздух — недостаточно плотная опора для того, чтобы отталкиваться от него телекинезом.
Не знаю, сколько я падал. На каком-то моменте я вдруг резко затормозил и завис в пространстве, будто в невесомости. Такое я ощущал лишь несколько раз в жизни, будучи в межмирье, где нет никакой поверхности,
