некоторой степени было спровоцировано их руководством, ибо перед захватом с борта «Сабита Оруджева» передали: «Всем сообщите, что «Сабит Оруджев» захвачен, на борту много трупов». Даже в этом последнем сообщении боевики лгали. При освобождении судна «Оруджев», где сосредоточивались активисты НФАз, они потерь не имели, в то время как от их автоматно-пулеметного огня (его вели с судов «Водолей-4», «Нефтегаз-30», «Сухона») пострадали воины-десантники. Во время операции трое солдат были ранены, один из них рядовой Вадим Блясов получил смертельное ранение в голову и через месяц скончался в госпитале. 24 января, когда с одного из кораблей по десантникам открыли огонь с целью прикрыть руководство экстремистов, рядовой Блясов, умело действуя, отвлек на себя огонь, прикрыл товарищей, спас им жизнь и дал захватить противника. Рядовой Вадим Иванович Блясов за мужество и самоотверженность, проявленные в бою, был награжден орденом Красной Звезды — посмертно.
Генерал Александр Иванович Лебедь тогда командовавший Тульской воздушно-десантной дивизией вспоминал: «В этой обстановке я получил задачу захватить морской вокзал города Баку, откуда (как было установлено) группой активистов народного фронта численностью до 150 человек осуществлялась координация действий по сопротивлению войскам. В короткие сроки штаб дивизии спланировал операцию, задачу по захвату морвокзала я поставил командиру Костромского полка полковнику Е.Ю. Савилову. Согласно задаче, в 4 часа 30 минут утра 24 января полк по сходящимся направлениям выдвигался на исходные рубежи и до 5 часов 30 минут (по возможности бескровно) овладевал морвокзалом. Огонь было приказано открывать только ответный, но если дело дойдет до открытия огня, сбивать охоту стрелять на всю оставшуюся жизнь. Все было готово. Передовые подразделения начали движение, но здесь вмешался находящийся в Баку командующий генерал-полковник Ачалов. Что уж у него там произошло, не знаю до сих пор, но он лично заполошным голосом ревел в трубку: «Немедленно остановить и прекратить!» Остановили и прекратили. Войско, слава Богу, управляемое. Напряженные, настроенные на действие люди расслабились. В шесть часов утра новая команда, сопровождаемая «удивленной» фразой: «Вы что, остановили полк? — спросил все тот же Ачалов. — Да вперед, черт вас побери!»
Вперед так вперед, особенно если черт нас побери. К 7 часам утра полк без потерь с обеих сторон овладел морвокзалом. Захватил первоклассный (построенный на верфях Финляндии) пароход «Сабит Оруджев», где непосредственно располагался штаб народнофронтовцев. Задача была выполнена, но, как всегда в таких случаях, образовался ряд обстоятельств, повлекших за собой последствия разной категории сложности.
Во-первых, в 7.05 с моря подошло судно «Нефтегазфлота», развернулось бортом метрах в 250 от берега, и человек 15–17 автоматчиков открыли по полку огонь. В первые секунды были тяжело ранены сержант и рядовой. Сержанту пуля попала в спину, в район поясницы, правее позвоночника, и проникла в брюшную полость. Сержанту в госпитале отмотали метра полтора кишок, но он остался жить. Рядовой получил через каску слепое ранение головы. Слепое — это когда входное отверстие есть, а выходного нет. Слепым-то оно стало, наверное, потому, что через каску. Через месяц солдат, не приходя в сознание, скончался в госпитале. Рота, находящаяся на пирсе, ответила огнем. Командир полка принял мгновенное решение: четыре БМД-1 выползли на причал, каждая машина всадила в судно по две кумулятивные гранаты, судно загорелось. Уцелевшие боевики прыгнули в благоразумно привязанную за кормой моторку. Им дали уйти.
Потом, когда все кончилось, шутили — можем мы воевать с Военно-Морским флотом, можем главное — заманить его на дальность прямого выстрела из пушки.
Во-вторых, в числе прочих объектов морвокзала был захвачен и ресторан, а в ресторане — завтрак человек на двести. И не просто завтрак, а шашлыки, балыки, икра красная и черная. А здесь солдаты, которые уже неделю на сухпайках. Возбужденные боем, молодые, здоровые, нормально в таком возрасте голодные. Небезосновательно рассматривая сей завтрак как военный трофей, подмели его вчистую, оставив только салфетки.
В-третьих, из-за необъяснимой задержки вместо планируемых 150–200 человек захватили только чуть больше 20. Именно из-за задержки, потому что основная масса народнофронтовцев разбежалась в период с 5 до 6 часов. Кто-то «сдал» операцию, не думаю, что в этой сдаче был замешан командующий, скорее всего, он оказался пешкой в чьей-то игре, но необходимо заметить, что надо быть очень большим человеком, чтобы остановить командующего воздушно-десантными войсками.
В-четвертых, пожилые, степенные, хозяйственные, многомудрые командиры хозяйственных взводов и батальонов не преминули воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы, как они выразились, «на халяву» пополнить оскудевшие запасы. Один прихватил из закромов ресторана два ящика чешского пива, второй — ящик растворимого кофе в банках. Пиво и кофе практически тут же вернули. «Запасливые и предусмотрительные» поимели многие неприятности, но история на этом не кончилась.
В-пятых, наученные горьким опытом офицеры-политработники опросили администрацию морвокзала в целом и ресторана в частности об имеющихся претензиях. Администрация морвокзала рассыпалась в благодарностях за то, что практически зданиям и сооружениям не было нанесено никакого ущерба, в окна и люстры никто не стрелял. В общем, вывод один: большое, большое вам спасибо! Администрация ресторана предъявила претензии за съеденный завтрак. Им логично предложили считать, что господа народнофронтовцы сначала съели завтрак, а потом разбежались. И сделали предположение, что коль скоро завтрак был накрыт, то за него кто-то уже заплатил. Администрация с этими рассуждениями согласилась, и конфликт был исчерпан. Больше всех в выражениях благодарности, признательности и восхищения рассыпалась бухгалтер ресторана Галина Николаевна Мамедова. Но о цене этих цветастых словес поговорим ниже. Полк, на мой взгляд, решил главную серьезную задачу: благодаря его действиям перестал существовать командный пункт, координирующий центр, мозг сопротивления — называйте как хотите, но непосредственно за этим напряжение стало стремительно спадать, жизнь начала входить в нормальную колею».
После того как штаб боевиков был захвачен, днем началась зачистка на остальных судах. В 14.30 в бухте началась операция по деблокаде бухты с привлечением десантников, танков, вертолетов и кораблей флотилии. В 15 часов по радио был зачитан приказ командующего Каспийской Флотилии вице-адмирала Ляшенко: «Немедленно освободите бухту, в противном случае суда будут затоплены».
<…>
24 января около 17 часов к береговой линии бухты подошли вооруженные солдаты. В это время старший помощник капитана Назим Гейдаров транспортно-буксирного судна «Нефтегаз» управления «Каспнефтефлота» дал команду отчалить с территории бухты и не дать возможность солдатам захватить судно. Но после того как военные открыли с причала огонь и разбили стекла иллюминаторов, пришлось остановиться. Солдаты тут же захватили судно и всех с поднятыми руками вывели на палубу. Экипаж отпустили, позже по обвинению в попытке потопить судно были арестованы старший помощник Гейдаров и второй механик Таиров Александр, отправленные в
