А что идет дождь?
— Почти, — говорил Ян, наступая на нее. — Прости, мы немного забылись, заигрались в мужчин, которые готовы спасти свою женщину, но не дать ей погибнуть.
— И потому вы решили меня закрыть в этом замке? — отступая от него, шептала Мэл. Сердце бешено колотилось, она и хотела этого мужчину и боялась того, что он так зол на ее противостояние ему. Позади нее была лишь кровать, и через два шага ей уже некуда было идти дальше, потому она остановилась и подняла голову вверх, заглядывая ему в глаза. Мокрый, но такой сексапильный, горящие глаза, губы сейчас раскрыты, он что-то шепчет, но она не слышит, в голове стучат молоточки и она сама тянется к ним, чтобы почувствовать их, его дыхание. Но ее почему-то оттолкнули и вот она лежит на кровати, а Ян сбрасывает с себя одежду и ложится на ее тело, вдавливая ее в матрац.
— И не только, была бы моя воля, я бы тебя не выпускал из кровати, и не дал бы ни одному мужчине в этом мире на тебя бы взглянуть, — шептали его губы, а руки задирали ее кружевную сорочку, оголяя ее совершенное тело. Мэл опять потянулась к его губам, но ее остановили. — Нет, я провинился, потому сегодня моя очередь доставлять тебе удовольствие.
— Но я тоже хочу, — простонала она, вцепившись в его плечи.
— Хочешь чего? — целуя ее сосок и криво усмехаясь. А Мэл выгнулась дугой от такой ласки.
— Принять участие в этой гонке, — вцепившись в его волосы и притягивая его к себе, прошептала она ему в губы.
— Хорошо, но я ждал так долго, а ты тут нежилась в постельке, так что я первый, а ты чуть позже, — и впился в ее губы, заставляя задрожать ее в его руках. Он был так ласков и осторожен, нежен, что Мэл запросила пощады уже через несколько минут. Ее кожа покрывалась мурашками, по всему телу пробегала дрожь от его ласк, а он не давал ей даже прижаться к нему, лишь целовал и облизывал, проводя языком и вызывая уже не негу, а боль внизу живота. — Хочешь большего? — усмехался он, заглядывая в ее фиалковые глаза, и заламывая ее руки у нее над головой, в которых уже видел вою смерть, если продолжит в том же духе.
— Прошу, — зашептала Мэл, уворачиваясь от его губ. Ян сжалился и отпустил ее и тут же попал в плен ее тонких пальчиков, которые сжали его волосы на висках. — Теперь моя очередь доводить тебя до боли в паху, — прорычала она и поцеловала. Прикусила верхнюю губу и тут же лизнула ее, вызвав у него стон и руки на своем теле, которые сжали ее ребра, выбивая из нее весь воздух.
— У меня и так все болит, еле сдерживаюсь, а тут ты с желанием быть главной, — рассмеялся он и пошел в наступление. Теперь он ее целовал, заставляя раскрыть рот и вбиваясь в нее языком. Ее рот насиловали с такой силой, что Мэл сдалась, расслабилась и отпустила его волосы, но обхватила шею, прижимая его к себе. А Ян будто только этого и ждал, усмехнулся и продолжил ее целовать, спускаясь губами к ее груди, проводя подушечками пальцев по ее спине и наслаждаясь ее идеальным телом и нежной кожей и ее тихими вздохами и стонами, которые вырывались у нее каждый раз когда он прикладывался губами к ее коже. А потом раздвинул ее ножки, коленом разводя их и укладываясь между ними и руками заставляя обхватить его бедра и рывком вошел в ее нежные глубины, накрывая ее рот поцелуем, чтобы заглушить ее крик. — Ты такая сладкая, и такая тугая, вот сколько раз тебя не беру, все равно сжимаешь меня так, что приходится сдерживаться чтобы не кончить как мальчишке, после первой же секунды, — шептал он, рассматривая женщину лежащую сейчас на белоснежных простынях перед ним, светлые волосы разметались на подушке, на висках капельки пота, красивая грудь с розовыми горошинками поднимается в такт ее дыхания. Лежит под ним такая тихая и нежная, но ведь стоит только ее отпустить и будет гора противоречий, комплексов и всякой ненужной ерунды. — Люблю тебя, — прошептал он ей в губы и опять стал пить ее дыхание, как путник пьет воду в жаркий день, наслаждаясь им и желая, чтобы этот миг продолжался вечно.
А Мэл сквозь ресницы, пытаясь остаться на этой земле и не раствориться в ощущениях, рассматривала мужчину, который вбивался в ее тело, ласкал и целовал, что-то говорил и наслаждалась его образом. Капельки пота стекают по его совершенному телу, заставляя ее проводить языком по его грудным мышцам, пальчиками пересчитывая его кубики пресса на животе. Его руки вызывают у нее лишь желание прижаться к нему и не вырываться, так много в их ласки и нежности и хоть подушечки и ладони грубоваты и царапают ее нежную кожу, но она согласна на это, ведь этот мужчина ее, и сейчас он опять в который раз, признался ей в любви.
ГЛАВА 57 Пещера…
Рано утром Мэл растолкала Яна и прыгая на двух ногах и пытаясь втиснуться в узкие брюки. пыталась ему рассказать что она бы с удовольствием научилась ездить на лошади, что никогда не ела баранину и хотела бы попробовать дичь, которую они наловят. Ян, стоя позади нее и глядя как стройные ноги девушки, совсем недавно лежащие на его бедрах, сейчас обтягивают темно синие брюки из кожи, вздохнул: — Что мне с тобой делать? Там в твоем прошлом мире все женщины, такие как ты? Тогда выживаемость там, наверное, процентов 10 у мужчин. Дольше я бы не прожил, без магии и с желанием любимой увидеть все и сразу.
— Не злись, у нас, например, женщины ездят на лошадях, покоряют горы и залезают в жерло вулкана. И вообще, многие профессии даже специально перепрофилировали для женщин.
Ян захватил ее в объятия своих рук и прошептал ей в ухо: — Ну, если там так много женщин, что их можно запускать в жерло вулкана, тогда ладно. Но ты-то у нас одна, потому ездить на лошади ты будешь только в сопровождении одного из твоих мужей, а в вулкан и на горы я тебя не пущу. Сам полезу, — он обхватил ее лицо в ладони, поцеловал в кончик носа. — Пошли, а то слышу тяжелые шаги Атиса в коридоре. Между прочим, ты обещала больше мужей не брать в семью, помни, об этом, —
