вернусь, — сказал он, целуя меня в макушку. — Джеймс, позаботься о ней.
Как только он встал, руки Джеймса сменили руки Генри. Только сейчас я окинула взглядом Совет. Здесь были все, даже Элла и Тео. Все, кроме…
— А где мама? — Кровь отхлынула от моего лица, мир снова закружился. — Джеймс, где она?
— С ней всё хорошо, — быстро ответил он. — Клянусь. Она с Майло.
— Я хочу её увидеть, — сказала я. Он кивнул, проводя пальцами по моим волосам, как ещё недавно Уолтер делал с Авой. Может, он пытался таким образом меня поддержать, но пустота в груди не уменьшилась. Не уверена, что эта дыра в принципе когда-нибудь исчезнет.
Рея коснулась локтя Кроноса и взяла за руку Генри. Наши с мужем взгляды встретились, он кивнул мне, и они втроём исчезли — очевидно, телепортировались в Тартар. Меньше всего мне хотелось выпускать его из поля зрения, и знакомый страх сковал мои внутренности. А вдруг что-то пойдёт не так, и я больше никогда его не увижу?
Прежде, чем мой страх окончательно оформился, Джеймс поднял меня на ноги. Его щека блестела. Я провела подушечкой большого пальца по влажной коже.
— Мне жаль.
Я могла бы повторять это вечно.
Джеймс покачал головой, его губы беззвучно шевелились, словно он не мог справиться с голосом. Я обняла его, он крепко прижал меня к себе. Ему нужна была моя поддержка так же, как мне его.
— Идём, — произнесла я. — Пора возвращаться домой.
* * *
Мама ждала нас на Олимпе, качая кроватку спящего Майло. Я с огромным облегчением бросилась к ней, уже ничего не видя перед собой.
— Ох, милая, ты в порядке, — воскликнула она, обхватывая меня обеими руками. На секунду я забыла, как дышать, но мне было всё равно. С ней всё в порядке, с Майло всё в порядке, с Генри всё в порядке…
Только с Авой нет.
В один миг все мои внутренние опоры рухнули.
— Ава умерла, — прошептала я, давясь словами.
Мама напряглась. Джеймс, стоявший в дверях, прочистил горло.
— И Каллиопа тоже, — сухо произнёс он. — Рея и Генри возвращают Кроноса в Тартар.
— Хоть какая-то победа, — сказала мама со слезами на глазах. — Хотя бы… Хотя бы…
Она не договорила. Впервые за всю мою жизнь она проявила слабость. Её колени подогнулись, и она опустилась на край кровати. И хотя мне отчаянно хотелось пойти к Майло, я легла в обнимку с ней, поддерживая, пока она плакала. Она годами оставалась сильной, была моей опорой и скрывала свою боль, чтобы не усилить мою. Теперь мой черёд.
— Весь этот год мы так плохо с ней обращались… — Мама сотворила носовой платок и протёрла глаза. — Ей там было не место. Надо было позволить ей вернуться, когда она попросила.
— Ты не виновата, — сказала я. Решение принял Уолтер. — Она столько раз пыталась объясниться, а я не слушала. Кронос… — Мой голос надломился. — Он отказался её спасать. Исцелил меня, хотя мог и её тоже, но из-за меня… Из-за меня он отказался.
Мама прижалась лбом к моему и притянула в свои объятия.
— Ты тоже не виновата, — прохрипела она, но в её голосе звучала убеждённость в своих словах. — Кронос бы ни за что её не спас, даже если бы ты была на его стороне и выполнила бы все обещания. Он ничего не знает о чести. Для него имеет значение только сила, а ты ущемила его эго. Ты не изменила его суть, его выбор.
Я всхлипнула.
— Я так сильно её ненавидела. Я думала… Я винила её во всём, а она всё это время пыталась мне помочь… защищала Майло… и Николаса. А Уолтер…
— Уолтер сделал то, что должен был, чтобы победить. — Мама убрала локон за моё ухо. — Дальше со своими демонами он будет справляться сам.
Мой подбородок задрожал.
— Я должна была что-то сделать. Выслушать её… Защищать её… Простить… Не знаю, что-нибудь.
— Ты всё это сделала, — вмешался Джеймс. — Твоя мама права. Это не твоя вина, не её и… не вина Авы. Это вина Калиоппы. Её больше нет. А нам остаётся только помнить Аву и любить её.
Я согласно кивнула. Это всё, что я могу теперь для неё сделать, и сделаю. Как и все мы.
Майло в кроватке захныкал.
— Кажется, кое-кто по тебе соскучился, — сказала мама. Несмотря на покрасневшие глаза, она сумела выдавить улыбку и взяла малыша на руки. — Хочешь его подержать?
Больше всего на свете. Но, протянув руки, я помедлила. Всего несколько дюймов, и я прикоснусь к нему. По-настоящему. Он здесь. Невидимый барьер, полный вопросов и сомнений, остановил меня. Я опустила руки на колени.
— Как я могу? Что, если у меня не получится стать ему матерью?
— Ты уже его мать, — возразила она. Я замотала головой.
— Я недостаточно хороша… Я не такая сильная, как ты.
Мама снова коснулась лбом моего, и её волосы пощекотали мою шею.
— Ты сильная. Во многих отношениях ты сильнее, чем я когда-либо была. Грусть и слабость — не одно и то же, милая. Если уж на то пошло, это показывает, как много в твоём сердце любви, а в мире нет ничего сильнее. Ава знала это лучше нас всех.
Тень появилась в дверном проёме.
— Твоя мама права, — присоединился Генри. — Лучший способ почтить память Авы — это всем сердцем любить своих близких. Она бы этого хотела. — Опустившись на кровать рядом со мной, он улыбнулся моей матери. — Вижу, ты уже познакомилась с нашим сыном.
— Он прекрасен, — сказала мама. Майло снова недовольно промычал. — Он хочет к тебе, Кейт.
Вытерев щёки окровавленными рукавами, я кивнула. Мама передала Майло мне на руки, и он прижался к моей груди, идеально устроившись. Он оказался теплее, чем я ожидала, и тяжелее. Повернув головку ко мне, он уткнулся носом, и моё сердце едва ли не выскочило из груди.
— Да, вот так, — тихонько подсказала мама, поправляя мой локоть так, чтобы я правильно держала голову сына.
— Вы только посмотрите, — произнёс Джеймс. — Ты как будто была создана для этого.
Майло, успокоившись, посмотрел на меня своими большими голубыми глазами. Связь, возникшая между нами ранее каким-то невообразимым способом, укрепилась, и в этот момент весь мир для меня перевернулся. Мой малыш был таким красивым, таким невинным, что я могла бы простоять так вечность, лишь бы он таким и остался. Чтобы он никогда не узнал, что такое война, ненависть, боль потерь. Чтобы не боялся, что каждый день может стать последним для близкого ему человека. Чтобы никогда не
