Книга Песнопение бога - Рина Харос

– Тебе какое дело?

Несмотря на уверенность, что демон хотел придать голосу, тот все равно вздрогнул, выдавая страх. Как бы ни был коварен и могущественен Бальтаза́р, отступник знал – когда Смерть позовет, он должен будет откликнуться. Я впитывала его страх, словно нектар, упиваясь сладостью. Ласково провела ладонью по лицу Михаэля, почувствовав энергетику демона – темную, вязкую, искрящуюся от ненависти и злости. Бальтаза́р отшатнулся и отполз назад, приложив пальцы к месту моих прикосновений.

– Прекрати!

Я засмеялась и, щелкнув пальцами, пробудила воскресших драконов, что стояли, подобно каменным изваяниям, вокруг плотным кольцом. Их пустые глазницы сверкнули зеленым светом, пасти широко распахнулись, и существа выпустили в воздух белоснежный огонь. Все мое нутро ликовало, наблюдая за тем, как съеживается тело демона от звуков, которые, подобно рокоту, разносились по поляне.

– Чего же ты боишься, Бальтаза́р?

С минуту он молчал, лишь всматриваясь незримым взглядом куда-то в сторону леса, за которым скрылась девчонка. Обхватив тело руками, он медленно начал раскачиваться вперед-назад и тихо постанывать.

– Тебя.

Эти слова явно дались с трудом. Но теперь было бы глупо скрываться и утверждать, что он не боится моего зова.

– А они боялись тебя. Последнее, что они испытали перед смертью, – животный ужас, дарованный тобой. Неужели загубленные души стоили той пропасти, в которую сам себя загнал?

– Ты не поймешь.

– Так объясни. Времени у нас предостаточно.

– После смерти ощущается отсчет времени?

– Я не дам твоей душе шанса выжить. Забрав ее с собой, уничтожу все, что с тобой связано, Бальтаза́р. Твой вопрос был неуместен.

Не было смысла утаивать очевидного. Демон шумно выдохнул и уткнулся головой в ладони. Каждое слово давалось с трудом, будто каждая фраза высасывала из него последние силы.

– Я любил ее. Но она не ответила тем же. Сбежала, когда узнала, что ждет от меня ребенка. Кто же захочет иметь дитя от демона, не так ли? – Бальтаза́р горько усмехнулся. – Я обезумел, когда узнал, что она сбежала и затаилась, не желая меня видеть. Знакомо ли тебе чувство, когда от отчаяния готов на многие ужасные поступки, чтобы заполнить ту темноту в душе, что сжирала с каждым днем все сильнее? Знакомо ли чувство одержимости, от которого нет спасения? Именно это испытывал к ней. Но, видимо, я не умею должно любить. Днем искал ее, уничтожал все, что попадалось на моем пути, а ночью убивал, чтобы заглушить рвущуюся наружу боль. Ощущая беспомощность и страх других, напитывался этими эмоциями на жалкие часы, чувствуя себя живым. Убивая, я существовал. Терзая, воскресал. Я не жалею ни об одной загубленной душе.

– Я знаю. Бальтаза́р, можешь еще бесчисленное количество раз пытаться вернуть себе власть и могущество, но когда поймешь, что все это бесполезно, перестанешь бороться. Ты уже готов сдаться, но что-то продолжает заставлять цепляться за воспоминания. Алке́ста не виновата, что ты выбрал другой путь. Она не виновата в том, что тебе ближе хаос, разрушения и смерти. Не таким Высшим хотели бы видеть тебя мойры.

– Мойры, – устало усмехнулся отступник, – кому есть до них дело? Три старухи, сгинувшие в пещере и заснувшие беспробудным сном.

Я промолчала. Не хотела говорить о том, что Кло́то – мойра, отвечающая за настоящее, – начала пробуждаться. Демон тем временем продолжал вести монолог.

– Боги, что погрязли в бессмысленной войне, не обращали внимания на то, что творится на континентах. С них все началось, ими же все и закончится, ведь таковы были последние слова мойр? Я ненавидел богов, ненавидел Зевса, что раскидывался магией так, будто ее было с избытком. Они пожирали друг друга, давясь и смакуя каждый кусок.

– Но зачем тогда ты пошел на сделку с Зевсом?

– Ты-то откуда знаешь?

– Я всегда нахожусь там, где отчаяние и страх, боль и желание покинуть этот мир. На Олимпе этих эмоций с избытком. Но пройдет немало лет, прежде чем все чувства богов захлопнутся на замок. Я приду за каждым из них и заставлю поплатиться за все грехи и хаос, что они сеяли на небесах и земле.

– Какая ты самоуверенная и отчаянная… мне даже начало казаться, будто что-то человеческое в тебе еще осталось.

– Пора, – в ответ лишь произнесла я, изрядно устав от исповеди демона.

– Нет, – выпалил Бальтаза́р, опомнившись, и отполз назад в жалких попытках спастись.

– Мне плевать на твои желания, равно как и тебе было все равно на жизнь других существ. Ты станешь моим главным трофеем, Бальтаза́р, что будет украшать Подземное царство. Твоя душа растворится в Забвении, омоется кровью, очищая от грехов.

– Я не готов… не сейчас…

– Мне плевать.

Выпрямившись, я подхватила с земли косу и замахнулась, рассекая воздух. Голова Михаэля, в теле которого был демон, отлетела в сторону, подпрыгивая, словно мячик. Бальтаза́р не был готов к подобному – ни одна эмоция не мелькнула на лице мужчины, лишь отрешенность, граничащая с меланхолией. Золотистая нить души демона, окрашенная в тонкую сеточку багрово-темного оттенка, взмыла вверх и, извиваясь, устремилась прочь в попытке спастись. Я выкинула ладонь вперед, схватив ее, и потянула на себя, чувствуя, как сопротивляется сущность отступника. Нить души натягивалась и трещала, пытаясь вырваться, но я лишь сильнее сжала кулак и резко дернула ее на себя. Услышала, как пронзительный крик, полный боли и отчаяния, эхом прокатился по поляне. Нить души пыталась сопротивляться, но с каждым движением и рывком ее силы истончались. Я осторожно крутила кулаком, наматывая и укрощая. Когда она полностью оказалась в моей ладони, наклонилась и прошептала:

– Твой сын мог бы тобой гордиться, но ты, как трус, решил сбежать. Обещаю, я не расскажу ему о позорном прошлом отца, только если он сам не захочет узнать об этом.

Нить заискрилась и зашипела. Я лишь тихо засмеялась и, замахнувшись косой, призвала драконов, что смиренно стояли вокруг.

– Пировать.

Зеленый свет отразился в глазах существ. Щелкнув пастью, драконы как один бросились на то, что осталось от тела Михаэля, и начали пожирать его плоть, борясь друг с другом за каждый кусок.

Глава 42

Селестия

Спаси правителя и освободи душу и тело от яда, что медленно будет отравлять тебя.

Когда мы долетели до сердца континента, откуда огненным потоком вырывалась наружу лава, я прикусила губу, увидев истерзанное тело Михаэля. Не дожидаясь, когда дракон приземлится, спрыгнула на землю. Пробираясь сквозь лаву, которая на огромной скорости неслась вниз, не причиняя вреда, я делала мучительные шаги на пути к Михаэлю.

Цепляясь за застывшие породы под лавой, я доползла до возлюбленного, стирая колени. Когда до него осталось не больше метра, рухнула и закричала, срывая голос. Тело правителя вывернулось под страшным углом, руки и ноги изломленными конечностями безвольно лежали, кожа была покрыта множеством уродливых