деревянным сараям.
Спрятал сумки с деньгами в сено и взяв сетки с арбузом и дыней пошёл к бабушке.
Та мыла посуду и сильно удивилась, увидев меня.
— Привет бабуля. А я с гостинцами, — сказал я, чуть приподнимая сетки вверх.
— Ты откуда, так неожиданно появился? — спросила она обрадовавшись. Затем крепко меня обняла и расцеловала.
— Как откуда? Из дома, конечно, — просто ответил я и мы рассмеялись.
Она спросила: «Буду ли я кушать?» Я сказал: «Можно», и бабушка налила мне щавелевых щей. Добавив в них ложку сметаны, мелко порезанное варёное куриное яйцо, я принялся обедать. Вот это вкуснятина!
После обеда, немного пошатался по дому, поговорил с бабушкой, сходил к колодцу за водой, полил огород и чуть-чуть поколол дрова.
Ближе к вечеру, сказав бабуле, что буду спать на сеновале, получил комплект белья и отправился отдыхать.
Полночи, я сортировал, при свете фонаря, уставшими руками купюры на разные стопки по номиналу. Сил почти не было и клонило в сон.
Через час я чихнул, дернулся, все купюры у меня перемешались, и я решил, что утро вечера мудренее. Завтра бабушка собиралась ехать на рынок, поэтому дома я оставался один и мог спокойно и вдумчиво заняться расфасовкой добычи.
Свернув простынь с деньгами, спрятал её под сено и лёг спать.
9 августа. Деревня
С утра, поехал провожать бабулю на рынок, до которого мы добирались на автобусе. Автобус ездил по маршруту по расписанию. Мы поехали на автобусе, который приходил на остановку в 7:20 утра.
Автобус был переполнен. Весь народ ехал на работу. Бабульки же ехали по магазинам — промтоварным или продуктовым, а некоторые на рынок с овощами и фруктами на продажу.
В конце автобуса кучковались мужики, ехавшие на завод на работу. Там происходила игра в карты на деньги — по мелочи. Как правило, играли в «очко» или «буру», и, как правило, многие до работы не доезжали, а выходили компанией напротив магазина «Вино».
Там они болтались, до 8:00, именно тогда открывалась заветная лавка, а затем закупив «чего-то для души», удалялись в небольшой лесок, чтобы утолить жажду.
Можно было не сомневаться, что мужики жажду утолят, ведь через минут 10–20, из лесопосадки начнут звучать весёлые голоса и смех, а через час уже и пение…
Конечно, найдутся и те, кто переборщит с «утолением» и тогда те, кто в состоянии, потащат уставшего путника, держа под руки, в сторону дома…
Многие в автобусе меня узнавали, здоровались. Здоровался и я, а в душе всё рвалось. Там, в далёком будущем, все они мертвы. От осознания этого меня бросало в жар. Меня окружали лишь тени…
Там, в далёком будущем, нет места ни для них, ни для их игр в автобусе, ни для их безобидных, в общем-то, детских — по сравнению с тем, что будет происходить в мире грядущего, наивных шалостей …
Сердце щемило, и я еле-еле стоял, держась за поручень…
Господи, как я рад что сюда вернулся! Я молод, мама молода, бабушка жива и здорова. Друзья живы. Я бодр и весел. Во мне всё кипит. Во мне столько энергии, что хватит, чтоб свернуть все горы…
Вот это жизнь!.. Особенно теперь, с деньгами.
Эх, детство золотое…
* * *
Проводив бабушку на рынок, я вернулся на остановку и сел на тот же автобус, который развернувшись поехал в обратном направлении.
Ну, что ж, как говорится: подобьём «бабки»?! «Бабок» оказалось полтора миллиона рублей.
Из них 1 100 000 руб. — были «палёной» серии АИ, которую будут разыскивать.
Сначала, я хотел закопать деньги в погреб, и уже собирался разбирать там картошку, но передумал. Вдруг бабушка решит остаться на зиму в деревне, так как ей воздух тут очень нравится и здесь она, по её словам, «Лучше себя чувствует». Значит копать будем не в погребе.
Порывшись в сарае, отыскал несколько маленьких, пластмассовых вёдер. Тары было мало и всё явно не влезет. Два небольших пластмассовых бочонка, я реквизировал у соседей через два дома. Пока конфисковывал ёмкости, пришла идея закопать «палёные» купюры здесь, в соседском сарае.
«А почему бы и нет? Закопаю тут и пусть себе лежат до лучших времён». Имеется ввиду те 800 000 рублей, которые я пока не собирался обменять осенью-зимой в Узбекской республике.
Соседи, всё равно сюда не приезжают. Дом их будет стоять до 2015 года, пока участок не продадут, а дом с сараями не снесут.
Сказано — сделано.
Такс, теперь с «палёными» 300 000 серии АИ… Тоже положил их в бочонок, но с прицелом, что они мне в скором времени понадобятся для обмена в УзССР. Зарыл «небольшой транш» в ближнем углу сарая, разобрав угол от хлама.
Теперь пошли смотреть, что там с вчерашними 400 тысячами. Начал копаться в простыне в который вчера всё перемешалось. Нашёл ещё семь — восемь тысяч палёной серии. Положил их в отдельный пакет.
С собой в Москву, я решил взять лишь сорок тысяч рублей. По моим прикидкам, этого должно было хватить «на всё-про всё». Остальные купюры решил закопать в другом углу сарая, но не глубоко, чтобы их можно всегда было достать, если понадобится.
Положив их в пластмассовое ведро, еле-еле отодвинул массивный старинный верстак с инструментами, закопал и вернул рабочий стол на место. Всё, дела сделаны, теперь мыться и отдыхать.
* * *
Проснулся от шипения на кухне и обалденного запаха жарки грибов.
Ура, сегодня едим жаренные лисички с картошкой. Да здравствует бабушка!
Как же хорошо было… Мы сидели и просто разговаривали. Бабушка всё продала и завтра решила никуда не ездить. Я сидел и смотрел на неё. Бабушка, моя любимая, добрая бабушка. Как же там, мне тебя не хватало…
Когда мы пили чай, я рассказал ей о музыке и музыкальных репетициях, о том какие песни получаются, о планах на будущее.
Узнав, что репетиция у меня завтра она расстроилась, но
