начинают складываться воедино. На его молчание я говорю:
— Похоже, я не единственный, кто изнывает по женщине, которая вне досягаемости.
Выражение лица Грейсона застывает.
— Может, ты и опытный ученый, но в эту область тебе не следует углубляться.
— Я же все равно мертвец, верно? Ты пришел сюда, чтобы убить меня. Так что, удовлетвори мое любопытство.
Он закатывает рукава, обнажая шрамы и татуировки, покрывающие его руки. Меня привлекает рисунки кусочков паззлов, и я задаюсь вопросом, что они значат.
— У наших действий есть последствия, — говорит Грейсон, катя стул вперед. — У каждого действия есть реакция. Это твоя наука. Ты управляешь смертью. Неважно, моей рукой или другой.
— Что это значит?
— Ты не можешь убить такого человека, как Эриксон Дейвернс, без серьезных последствий.
Тошнотворное чувство скручивает мой желудок. Я просчитываю все, что мог упустить, что не проанализировал или не настроил.
Меня не шокирует, что он сделал свои собственные обоснованные выводы, но он не указал пальцем прямо на Блейкли. Он точно не знает, кто убил Эриксона.
У меня есть еще одна причина, по которой я выбираю жертв из ее списка. Защитить ее. Если она попытается сдаться властям, мои связи с этими преступлениями дискредитируют ее заявление.
Мне просто нужно орудие.
— Брюстер, — говорю я в ответ на его заявление. Клиент Эриксона. Человек с более сомнительными связями в этом городе, чем у мафии.
Я потерял след этого игрока и не рассматривал его как угрозу после того, как дело Эриксона заподозрили в ограблении. Чего я не учел, так это сколько денег Брюстер потенциально потерял, когда его финансовый консультант внезапно помер.
Это подвергает Блейкли опасности.
Грейсон скрещивает руки на груди, на его лице понимающее выражение.
— Для человека со столь специфическими расчетами ты чрезвычайно узко мыслишь при рассмотрении переменных.
Это, возможно, самое обидное оскорбление, что он мне говорил.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Может быть, я испытываю к тебе небольшое уважение. Или, мне тебя жаль, — он встает, нависая над каталкой. — Я знаю, как женщина может вскружить голову.
Так и хочется съязвить насчет его психолога, но я молчу. Если я не освобожусь, то Блейкли окажется либо во власти этого дьявола, либо Брюстера.
Ни один из этих сценариев не произойдет.
Грейсон оглядывает мою лабораторию.
— Я заметил, что у тебя какая-то болезненная тяга к часам, — говорит он. — Странно, что у тебя их здесь нет.
— Я пытаюсь избавиться от вредной привычки, — говорю я ровным тоном.
Он слегка кивает, обдумывая что-то, прежде чем посмотреть на меня сверху вниз.
— Чем бы ты занялся, если бы у тебя было больше времени, доктор Чемберс?
Я выдерживаю его оценивающий взгляд, зная, что это вопрос с подвохом, но я все равно должен ответить.
— Я бы защитил женщину, которую люблю, — честно говорю я.
— Расплывчатое заявление.
Я качаю головой, прижимаясь к кровати, все больше волнуясь из-за ремней, ограничивающих мою подвижность.
— Я бы обвинил Брюстера в убийствах.
С той секунды, как он раскрыл Брюстера как опасную переменную, план уже разрабатывался. Брюстер связан с Эриксоном. Было бы нетрудно найти другие связи между этим человеком и другими объектами мести Блейкли — или можно создать их.
Зная его репутацию, Брюстер, скорее всего, уже находится под наблюдением правительства, и время уже работает против него. Нужным людям просто нужны конкретные доказательства.
Я могу им это предложить.
Блейкли будет в безопасности, и у Грейсона не окажется причин устранять кого-либо из нас. Он больше не будет связан ни с одним из убийств.
— Двух зайцев одним выстрелом, — говорю я. Это самое банальное упрощение моего плана.
Кажется, он это ценит, поскольку его бровь приподнимается в знак одобрения. Он берет скальпель и откладывает его в сторону на металлическом столе.
— Понятное дело, что этого времени будет мало. Но мне нравятся игры. Так все становится интереснее.
Мой взгляд опускается на паззлы, нанесенные краской на его кожу.
— Интересно, тогда как ты сам потом будешь решать проблемы.
Он бросает взгляд на свои татуировки, затем смотрит мне в глаза с ухмылкой на лице.
— Только я это знаю. Вот почему я все еще здесь и свободен несмотря на то, что говорят в новостях. Ты действуешь по шаблону. По её шаблону. Думаешь, она не поймет? Если она поймет, другие тоже смогут.
Когда он хватает стержни электродов, чувство страха пронзает мою грудь.
— Подожди… какого черта? Я думал, мы пришли к соглашению.
— Я даю тебе семь дней на реализацию твоего плана. Когда время истечет, я найду тебя. — Он берет электроды. — Готов ко второму раунду?
— Я ведь уже согласился на твои гребаные условия…
— Ох, это не ради меня, — говорит он. — А ради твоей девчонки. Она имеет право, чтобы тебя немного попытали.
Я смеюсь, ничего не могу с собой поделать. Он абсолютно, блять, прав. Если он сварит мне мозги, это и близко не искупит того, что я с ней сделал. И даже если я признаюсь, это не меняет того факта, что я бы сделал это снова, просто ради шанса заставить ее полюбить меня.
— Каппу забыл, — говорю я.
Грейсон ухмыляется мне сверху вниз.
— Ты заслуживаешь еще одной меры моего уважения, Чемберс.
Когда электричество проходит по моему телу, я наблюдаю, как тусклый свет торшера мерцает на потолке. Считаю секунды. Считаю до тех пор, пока вызванные судороги не искажают форму чисел перед моим мысленным взором.
Я теряю сознание.
Когда мучения заканчиваются, я с трудом открываю глаза. Мои веки отяжелели. Тело, словно быстро всплывает из глубин океана, пытается восстановить равновесие. Тошнота сжимает желудок с острым позывом к рвоте.
Я поворачиваю голову и наклоняюсь. Внизу стоит ведро.
Слишком сонный и сбитый с толку, чтобы думать о полном освобождении, я плюхаюсь обратно на каталку и жду, пытаясь связать предложение, не заплетаясь в речи.
Услышав звук его шагов, я говорю:
— Я немного оскорблен, что ты не устроил для меня одну из своих тщательно продуманных ловушек.
Грейсон берет со стола скальпель.
— Не каждый должен быть особенным.
Я медленно моргаю. Мое тело — вялая лужица размокших костей. Думаю, мне следует считать его великодушным, поскольку он не поднимал напряжение выше двухсот. У меня все будет болеть, мышцы покроются синяками, мозг будет работать вяло, но я восстановлюсь меньше чем за сутки.
— Просто помни о времени, Чемберс. С моей помощью, следить за ним будет проще, — он использует скальпель, чтобы срезать кожаную манжету с моей лодыжки. Затем разрезает штанину.
Когда я пытаюсь пошевелить ногой, замечаю болезненность в икре. Грейсон кладет скальпель
