Книга Межесвет - Юлия Федорченко

Сильный порыв ветра заставил его замолчать. Взлетели края платья-накидки, черные, давно не стриженые волосы яростно ударили по скале. Кассиан обхватил девушку рукой за плечи. Летиция с благодарностью прижалась к нему, не стесняясь. Он чувствовал в ее груди отчаянный стук. Они стояли так несколько благословенных секунд, пока ведьмака не угораздило посмотреть на берег. Мирцея многозначительно кивнула, давая сигнал к дальнейшим действиям. Внутри все перевернулось. Скрепя сердце он отстранил Летицию. Сказал:

— Возьми меня за руки. Нам придется прыгнуть.

— Что?

Она явно надеялась, что на этом испытание и закончится. Но прыгнуть в водопад? Неужели Кассиан свихнулся? Летиция вгляделась в его лицо, ища признаки безумия.

— Мы разобьемся, как стекло, — твердо произнесла она. — Кости не соберешь…

— Нет. Мы полетим, как птицы, на крыльях силы.

На языке вертелось то самое беспомощное 'не-могу', 'я-не-могу'. Госпожа ди Рейз больше не стала возражать. У Касса от нее секреты, целое хранилище тайн и толпа скелетов в шкафу, но она не верила, что он может ей навредить. Что-то в его глазах, в его руке, державшей ее руку, давало ей эту убежденность. Он не лгал.

— Ты прыгнешь?

— Да, — сказала Летиция.

Он на мгновение запустил руку в карман и быстро втиснул ей что-то в ладонь: горячее, бьющее крыльями. Жгло через перчатку. С их соединенных рук сыпалась красноватая пыльца.

— На счет три. Раз, два…

Из-под ног ушла земля, лицо и шею обдало холодными брызгами. Ее платье вздулось, как парус, и они зависли в воздухе над бездной. Летиция засмеялась, скорее от нервного напряжения, чем от радости, Кассиан слабо улыбнулся в ответ. Для него это не было неожиданностью: такого не бывает, чтоб живое заклинание не сработало.

— Держи его крепко. — Он, конечно, говорил о мотыльке. — Не выпускай, пока не ступишь на твердую землю.

Касс посмотрел вниз. Мирцея издала пронзительный вопль, воздевая руки к нему, висящему в пустоте, и послушницы шарахнулись от нее, как от прокаженной. Юноша не смог перекричать водопад, но жрице это удалось. Летиция услышала ее крик.

— Что случилось? — забеспокоилась она.

— Ты должна была упасть.

— Почему?

— Потому что я отпустил бы тебя. Вместо этого я отдал тебе мотылька. И остальное тоже отдам. — Смотреть ей в глаза было слишком тяжело, и Касс избавил себя от этой муки. — Разожми пальцы. Ты будешь парить над пропастью. Я упаду. Возьми мою жизнь, Летиция ди Рейз, и стань ведьмой.

Ее хватка не ослабла, только стала крепче. Летиция понятия не имела, о чем он толкует, но в тот момент это было не важно.

— Пойми, так и должно случиться, — его голос звучал умоляюще. — Ты или я. Это правило. Не бывает иначе. Ты или я, так лучше, если ты. — Посыпались бездумные, но тем не менее правдивые фразы: — Ты все правильно говорила. Я влюбился в тебя, как последний дурак. Мы оба — не можем, нам обоим — запрещено. Разве я не противен тебе? Отпусти меня. Так, как было, уже быть не может. Я же тебе не нравлюсь, ну! — выкрикнул он в сердцах.

— Нравишься, — сказала Летиция тихо, почти невнятно, но он разобрал.

Его лицо исказилось болью. Он хотел другого ответа. Или все-таки не хотел?

Как по волшебству края ее платья-накидки обвились вокруг ведьмака, завязываясь узлом на талии. Теперь они могли упасть только вместе. Девушка вскинула кулак с зажатым в нем алым светочем, что-то прошептала, не инканту, которой знать не могла, а всего лишь правильные слова. Запахло паленой кожей, перчатка задымилась, но Летиция не разжала пальцев. Они плавно опускались вниз по спирали, к речным порогам, к послушницам на берегу и жрице, в отчаянии заламывающей руки. Ступив на землю, Летиция освободила Касса от своих оков, по крайней мере материальных, протолкалась сквозь толпу девушек в белом и резко спросила:

— Что это значит?

Мирцея молчала, не смотрела на нее. Летиция оглянулась в поисках поддержки: лица послушниц казались бездушными, словно маски. Ты или я. Их тринадцать? Нет, их всего трое, остальные просто-напросто марионетки, двигающиеся декорации, для отвода глаз.

— Кто испугается — тому здесь не место, — жрица продолжала играть спектакль одного актера, будто не замечая, что обман раскрыт, а покровы уже сорваны. — Мы можем поговорить внутри.

Они вошли через главный вход, как полагается, и Мирцея устало опустилась на подушки. Положила рядом рогатый головной убор. Кривое зеркало на алтаре отражало извивающихся чудовищ, в маленьком котелке бурлила вода едкого, цианового цвета. По земле стелился белесый пар. Летиция поежилась, чувствуя себя в ловушке.

— Эта сила не дается просто так. Иногда нужно больше смертей, чем одна. Больше Вспышек. Это плата за Ману. Можно заплатить десять — и не мочь развести огонь. Можно заплатить одну — и стать подобной дракону. Чем сильнее связь — тем значимее вклад.

— Значит, я — его жертва?

— Да.

— Касс знал с самого начала?

Мирцея отрицательно качнула головой.

— Тяжело полюбить мертвеца.

— Мои мечты — песок, — пробормотал Касс. Он сидел у стены, откинув голову назад. Мокрые волосы липли к скале, как пиявки. — Все это — долгая ночь, которой нет конца.

— Ей придет конец, — заявила Летиция.

— Он уже пришел.

Девушка вздрогнула. В помещении стало непривычно зябко. На стене дрожала размытая тень. Она поняла, что имела в виду жрица, когда услышала знакомый шепот. Беги. За белым платьем, за тусклой звездой. Беги за тем, от чего не убежать.

— Ты сказала, что вы откроете для меня дверь. О какой двери ты говорила?

— Двери в вечность, — ответила Мирцея.

— Значит, то, что я искала…

— Ты искала смерть.

— За что ты меня ненавидишь?

— Ты могла спасти его, но ты его погубила.

Зазвенел порог из кварцевых бусин. Четверо вошли по очереди, шаг в шаг, и встали полукругом: все в масках и переливчатых плащах. У одного в руках был знакомый мешок. За ширмой стоял кто-то еще, в ярком атласе. На этот раз им не пришлось себя утруждать: жрица сама их впустила. В одном тесном помещении собралось поразительное количество разновидностей: люди, ведьмы, тени… Летиция глянула на Мирцею — и чудовища.

Касс ничего не замечал, в мыслях он витал далеко, а тень бога увеличилась в размерах у него за спиной, вскинула руку с револьвером. Он уже пришел: Охотник. Летицию взяли под локоть, но она рванулась из цепких экзалторских рук и закричала что есть мочи. Ведьмак очнулся и посмотрел на нее, ощутил непривычный холод, оглянулся — и обмер.

— Беги, — ее голос охрип от крика. — Беги.

Куда бежать?