В любом случае мои мысли о Дейзи. — Ага.
Я сглатываю комок в горле. Каждый день здесь, в этом домике на дереве, с Дейзи, был таким.
— В любом случае. — Он опускает взгляд на деревянный пол. — Несколько дней спустя меня втянули в этот аукцион на свиданиях с ее соседкой по комнате.
— И Вайолет предположила, что ты отмахиваешься от нее ради соседки по комнате?
Он потирает челюсть. — Немного хуже.
— Ты спал с ее соседкой по комнате?
Выражение боли на его лице говорит мне больше, чем он сам. — Я был так пьян. Я даже этого не помню, но я проснулся голым с ее соседкой по комнате, так что да, думаю, я это сделал.
— Проклятие.
— Ага. От этого пути назад нет. Я извинился миллион раз. Она ненавидит меня. Почти так же сильно, как я ненавижу себя за это.
Я заканчиваю вешать последнюю нить, и Гэвин спрыгивает с домика на дереве.
— Куда будем подключать удлинитель? — спрашивает он, держа его.
Я двигаюсь в сторону его дома.
— Я должен был знать, — сухо говорит он. Он перепрыгивает через забор, волоча за собой шнур.
— Поехали, — говорит он. — Раз, два, огни.
34
ДЕЙЗИ
Я нервничала из-за того, что просила Вайолет помочь устроить вечеринку, когда мы только что заканчивали неудавшийся бал Желтофиоль, в который она вложила все свое сердце и душу, но она была полностью согласна.
Не то чтобы у нас никогда раньше не было людей, но я хочу пригласить всех — на настоящую вечеринку, подобную той, которую я наблюдала из домика на дереве. Я уже устала желать и ждать, пока моя жизнь произойдет.
В течение следующей недели мы вместе преобразим наш дом. Возможно, другие люди могут просто пригласить людей и назвать это хорошим, но не мы. Мы вчетвером проводим все время, работая над этим: от того, какой алкоголь купить, до плейлиста и стоит ли нам освободить гостиную для танцев. Приятно приложить руку к его созданию, вместо того, чтобы позволять Вайолет делать все самой. Это больше похоже на то, что принадлежит всем нам.
Сегодня вечером мы подвешиваем светильники к потолку гостиной, как навес. Идея пришла нам от Джордана и лампочек, которые он повесил в доме на дереве.
У меня еще не хватило духу зайти внутрь, но вчера вечером из освещенного окна все выглядело прекрасно.
— Мы собираемся снова носить наши платья? — спрашивает Далия, стоя на лестнице и ожидая, пока я подам ей еще одну нить огней.
— Никакого дресс-кода, — говорит Вайолет. — Будьте такими, какие есть.
— Я надену свое платье, — говорит Джейн. — В ту ночь я получила три номера.
— А что насчет зеленого? — Я спрашиваю.
Она думает минуту. — Может быть, я поменяю гардероб в середине.
Ви улыбается. — Я тоже надену свое платье, но я не хочу, чтобы люди чувствовали, что им нужно нарядиться.
— Слава богу, — говорит Далия, и мы все смеемся.
— Что Джордан прислал сегодня? — спрашивает Джейн, когда мы заканчиваем и сидим в гостиной, чтобы полюбоваться нашей работой.
— Ничего, — отвечает за меня Вайолет.
— Ничего? — спрашивает Далия с ошеломленным выражением лица.
Я тоже немного удивлена, но стараюсь этого не показывать. С тех пор, как я встретила его в Университетском зале, подарки приходили ежедневно. В понедельник был рисунок с ромашками, во вторник — гирлянды на дереве, а вчера вечером он составил плейлист специально для меня.
Я начала их с нетерпением ждать. Не столько подарки, сколько знание того, что я буду с ним взаимодействовать, даже если это не напрямую. Как бы мне ни хотелось сохранить гнев и предательство, которые я почувствовала, когда поняла, что он меня обманул, я не могу отрицать, как приятно получать известия от него каждый день. Я скучала по нему.
Я не могу решить, означает ли это, что я должна простить его и позволить ему вернуться в мою жизнь, или это внезапное возобновление жестов извинения просто для того, чтобы смягчить его вину за то, что он разбил мне сердце. Я уверена, что в понедельник он мог видеть это по моему лицу — горе, которое осталось с тех пор, как я вышла из его общежития.
Звуковой сигнал снаружи отрывает меня от мыслей. Это постоянно и невозможно игнорировать.
Вайолет стонет. — Что, черт возьми, они сейчас задумали?
Она движется, чтобы посмотреть через занавески на Белый дом.
Сигналы продолжаются, как и музыка.
— Ох, Дейзи. — Она подбегает к входной двери и открывает ее.
Музыка и гудки становятся громче. Далия и Джейн спешат присоединиться к ней. Я медленнее поднимаюсь на ноги.
— О. Мой. Бог. — Джейн делает акцент на каждое слово и улыбается, оглядываясь на меня. — Если ты его не простишь, ты сумасшедшая.
Наконец я добираюсь до двери и вижу парад машин, медленно катящихся по нашей улице. Их окна опущены, и они роняют ромашки на тротуар перед домом. Музыка доносится из задней части очереди, которую я не совсем понимаю, но песня Шона Мендеса становится громче с каждой проезжающей машиной.
— Это вся хоккейная команда? — Джейн спрашивает.
Я могу только кивнуть. Машины Джордана среди них нет, но теперь я вижу последний грузовик — Лиама. Я выхожу на обочину, когда он подходит к дому. Но на пассажирском сиденье не Джордан. Это какой-то незнакомый мне парень держит в руках горсть ромашек.
Лиам останавливается и выключает музыку. Пассажир протягивает мне цветы.
— Ты, должно быть, Дейзи, — говорит он.
— Где он? — Я спрашиваю.
— Его здесь нет, — говорит Лиам и достает с приборной панели сложенный лист бумаги. — Он просил меня передать тебе это.
Я беру его, и он медленно катится вперед.
— Что бы это ни стоило, — говорит он, — Я думаю, что вы двое великолепны вместе. Возможно, это не то, чего ты ожидала, но иногда так бывает. — Он бросает на парня на пассажирском сиденье краткий взгляд, а затем кивает мне. — Просто думал, что ты должна знать.
— Спасибо, Лиам. — Я отступаю назад, держа бумагу перед собой.
Девочки присоединяются ко мне во дворе.
— Что он сказал? — Джейн спрашивает.
— Он дал мне это. — Я держу записку и медленно разворачиваю ее. Меня приветствует мелкий почерк Джордана.
“Дейзи,
Мне очень жаль. Я знаю, что не заслуживаю второго шанса, но надеюсь, что ты все равно дашь мне его. Я не лгал, когда говорил, что люблю тебя.
Х,
Джордан”
— Вот и все? — Джейн спрашивает, когда я им показываю.
— Я не понимаю. Почему он не приехал с ними? — Далия смотрит на меня в
