молча с интересом смотрели. Ворчун привычно вскочил, чтобы «вписаться в кипешь», как он говорил. Дауров замахнулся второй раз.
В этот момент Мишка сделал шаг назад и поднял руку, останавливая и Нарта, и Ворчуна. Дауров застыл в нелепой позе с занесенной для удара рукой, а Ворчун остановился в паре шагов от горца.
– Стой, Нарт, – повелительно произнес Мишка, сам удивляясь своей интонации. – Человека, которого ты ищешь, здесь нет. Он остался за Периметром вместе со своими долгами. Я дал себя ударить, чтобы ты понял, что мстить одному за другого бессмысленно и глупо. Продолжишь нападать – получишь отпор, Зоной клянусь.
– Ты спас ему жизнь, – раздался голос Гюрзы. – Ты не можешь ничего с ним сделать. И потом, в этих стенах он под защитой.
– Заткнись, девка, – выкрикнул, будто плюнул, Дауров. – И ты, Травник, или как тебя там, молчи. Долги плюхой в нос не смоешь. Будем драться, и пусть Аллах встанет за спиной правого! – Он захлебывался словами, произнося эту речь.
Мишка в ответ лишь пожал плечами. Он не боялся Ильяса. Перед горцем стоял уже другой Суворовцев. Не намного старше прежнего, но гораздо опытней. Стакеры торопливо растащили от середины помещения столы, готовя пространство для поединка. Мишка поймал вопросительный взгляд напарника, но ободряюще улыбнулся: «Справлюсь, мол. Не переживай».
– Спасибо за попытку, Гюрза, – повернулся Суворовцев к девушке. – Но, видно, Зона решила, что именно здесь и сейчас я должен отдавать старые долги.
– Храни тебя Всевышний. – В глазах Гюрзы плескалось беспокойство. – Нарт очень сильный боец.
На что Мишка только пожал плечами.
Между тем Дауров рявкнул что-то нечленораздельное и бросился в атаку. Мишка знал еще по институту эту его манеру – задавить соперника с ходу, не дав опомниться. Кто не слышал, как ревет раненый цыпа, тот наверняка испугался бы. Но Суворовцев получил и такой опыт за последний год в Зоне. Он ухмыльнулся и легко разорвал дистанцию, уйдя Даурову за спину. Так уклоняются от атаки гигантского мутанта, если тот пытается затоптать.
– За «заткнись, девка» ответишь отдельно, – бросил он Даурову.
Но Нарт умудрился удивить Мишку. Проскочив мимо своего противника, горец выбросил ногу ему вслед. Стопа ребром прошлась Мишке по боку. Но тот, будто не чувствуя боли, только чуть отпрянул. Ильяс снова атаковал. Суворовцев ушел, не давая зажать себя в угол. Дауров пытался дотянуться до него, схватить и бросить на пол. Или на крайний случай – хорошо попасть. Мишка с легкостью ускользал от всех атак. Находясь в Зоне, он сильно похудел, и его вес сильно отличался от того, что был на Большой земле. Сам Дауров тоже изрядно сбавил в весе за последние месяцы. Но он в отличие от Мишки тренировался даже тогда, когда понял, что того просто так не найти. Бокс, борьба, карате и тренажерный зал сделали из Даурова за полтора года хорошего поединщика. Но Мишка это время сражался не на ринге и не на татами. Он дрался за свою жизнь. Поэтому навыки, полученные до пересечения Периметра, наоборот, выкристаллизовались и отточились.
Так они и танцевали посередине «Чайхоны». Дауров пытался достать Суворовцева, а тот ускользал, не подставляясь под удары. Гюрза оказалась права. Нарт оказался очень хорошим бойцом. Но Мишка не планировал затягивать догонялки. Это не турнир, а, скорее, судебный поединок. Да и после похода в Припять и обратно он не чувствовал себя готовым к затяжным поединкам. Поэтому, подождав, пока противник подустанет, принялся планомерно «отсушивать» конечности Даурова. Мишка бил, стараясь попасть в одну и ту же точку то по руке, то по ноге противника, когда тот выводил конечность из удара. Вскоре такая тактика возымела действие. Сначала Дауров захромал на правую ногу. Затем перестал полностью вкладываться в удар, оберегая изрядно отбитые части тела. Движения его замедлились, и Суворовцев увидел в глазах своего врага желание выйти из боя. Разумеется, гордость не давала возможности горцу потерять лицо перед зрителями, поэтому Дауров продолжал атаковать. Хотя все и так уже видели, что Ильяс делает это все менее охотно. Понимая, что уже почти добился своей цели, Суворовцев хотел было выйти из боя под благовидным предлогом, но таковой вдруг представился сам собой.
* * *
– Прекратить драку! – слова были произнесены негромко, но настолько четко, что достигли ушей всех присутствующих. Это из своей каморки появился Караванщик. С неизменно закрытым лицом, конечно же.
Бойцы разошлись. Дауров с облегчением, Суворовцев с хитрой ухмылкой. Мишка в принципе не планировал увечить своего противника в доме человека, чьим доверием был теперь облечен.
– Как вы смеете? Как ты смеешь, Нарт, нападать под крышей на того, кто является гостем? – голос Караванщика дрожал от ярости. – Что скажут люди? Что скажут правоверные мусульмане? Что в доме Караванщика опасно?
– Это мой старый враг, – процедил Дауров. – У него долг передо мной.
– Здесь каждый сталкер гость, да пошлет Всевышний благодать ему. Враг он или друг. И никто не смеет тронуть гостя в этих стенах. Аллах свидетель, закон гостеприимства священен. И кто, как не ты, должен знать об этом лучше всех?
– Но… – выдавил из себя Ильяс.
– Я все сказал, – отрезал Караванщик. – Ступай за мной.
После хозяин «Чайхоны» удалился в свои комнаты. Бросив на Травника злобный взгляд, Нарт отправился следом.
Мишка же, гнусно усмехнувшись, отправился в сопровождении Гюрзы за стол, где его поджидала компания с Ворчуном во главе. На ходу девушка подала Мишке платок. Но тот не стал вытирать кровь с лица – не хотел портить нежную ткань.
– У себя оставлю, можно? Как подарок.
– Но не как трофей, – улыбнулась Гюрза. – Узнаю – отберу.
– Угу, – буркнул в ответ Мишка.
Он молча убрал платок в карман и плюхнулся на лавку. Девушка примостилась рядом, с интересом наблюдая за сталкерами. Повисло напряженное молчание. Сталкеры не знали, о чем говорить и что можно обсуждать при девушке. Опять же, привыкшие к ненормативной лексике, они стеснялись выражаться в присутствии Гюрзы. Пусть она даже и их поля ягода. Это неписаное правило дворовых шаек – не материться в присутствии женщин и детей – перетекло и в Зону. Кстати, не самая плохая традиция из полууголовной среды. Мужики сидели и смотрели кто куда – в потолок, в стол, на бар.
– А вы интересные, – нарушила молчание Гюрза.
– Чем же? – Мишка оторвался от созерцания столешницы.
– Обычно мне пытаются доказать свою доминантность, что-то продемонстрировать, чем-то поразить, рассказать смешной анекдот или героическую историю из жизни. А вы сидите молча, словно в рот воды набрали.
– Дык Травник уже все всем показал. Начистил Нарту, чтоб ему было
