с гостинцами из своей адской лаборатории.
– Дарья? – позвала фигура с некой ноткой досады.
Девушка, пропустив обращение мимо ушей, была поглощена таблицей.
Последнее подключение за сутки. 23.21.
Устройство «SuperNova».
Нахмурившись, она вглядывалась в название модели, пытаясь вспомнить, где она совсем недавно слышала про этот телефон.
– Что-то нашла? – этот вопрос окатил ее холодной волной воспоминаний.
– Михаил Иванович, – едва выговорила девушка. Ей показалось, что та секунду, которую она потратила на осознание того, кто перед ней стоял, продлился вечность. Она наградила Бубенцова взором, полного паники и липкого, как перестоявший мед ужаса. Он взбирался наверх по ее телу, приросшему к стулу, с кончиков пальцев ног, заглатывал девушку живьем, как гигантская глубоководная акула, – вы…
Бубенцов поднял брови, приветствуя ее внимание на себе.
– Ты что-то нашла?
Дарья сглотнула, но во рту не было слюны:
– А где Надя? Она совсем недавно вышла наружу. И вернется в любую секунду.
– Не думаю, – с деланной грустью отозвался психолог, – Надежда отошла подальше… Позвонить сыну.
Вот и все. Что делать? Продолжать дальше или сдаться? Мама, жалко, тебя нет рядом. Что мне делать?
Телефон лежал почти на середине стола, и Дарья не хотела протягивать руку так далеко от себя, и так близко от Бубенцова. Она привстала и колесики стула затрещали по полу, как молодые бревна на огне.
– Даша, – обратился к ней гость, по-доброму, будто был ее родным отцом, – я тебя прошу, не нужно меня боятся, я ведь все могу объяснить.
Он подал ей руку, прямо через стол, в знак дружбы.
«Беги», услышала она мамин голос внутри себя, «Беги! Сейчас!»
Заветная дверь, казалось, находилась дальше, чем Луна. И чтобы оставить домик позади, девушке было необходимо сначала прошмыгнуть мимо психолога.
Не смогу, ветром пронеслось у нее в голове. Он – слишком близко: поймает меня за руку, зацепит за волосы… Что делать? Нужно его обмануть…
Не тратя лишней секунды на обдумывание плана, Ундина обогнула стол и ринулась на второй этаж, по узкой лесенке, на мансарду. Психолог, не рассчитывая на подобный маневр, кинулся за ней.
– Дарья, прекрати истерику, – выплевывал он по пути, пытаясь глубоко дышать и говорить одновременно, – я могу тебе все объяснить…
Поднявшись наверх, он застал разъяренную девушку рядом с книжной полкой, которая стояла вдоль комнаты.
– Не подходите, – крикнула Даша, и, завидев предательский шаг Бубенцова по направлению к себе, выдернула самые тяжелые книги из ниши и кинула их в мужчину.
– Хватит, перестань, – заорал он в ответ, получая в лоб и грудную клетку тяжелые удары бумажными изданиями, продвигаясь помалу вперед, – вот ведь дура!
Не дав ему ухватить ее за локти, Дарья ловко подалась влево и, преодолев кровать кроссовками по одеялу, схватила бра и, словно копьем, ткнула им в психолога. Тот отпрыгнул назад, к полупустой полке, тем самым освободив проход вниз.
Кинув торшер в гостя и попав ему в куда-то рядом с почкой, она кинулась вниз, зная, что сейчас ей нужно сделать всего две вещи: позвонить в полицию и разбудить всю базу.
– Помогите, – заорала она во все легкие, почти достигнув последней ступени, осознавая, что звук, благодаря дорогим пластиковым окнам, из домика не был слышен никому вокруг, кроме ее самой и незваного гостя, – спасите…
Но тут что-то произошло. Не смотря под ноги, сосредоточившись только на своем телефоне, одиноко лежащим, на столе и теперь уже доступную дверь, она почувствовала, как ее ступня почему-то отъехала в сторону.
Что произошло?
Не в силах мгновенно восстановить баланс тела, она подскользнулась на одной из книг, которые минуту назад летели в сторону психолога, как боеголовки на поле боя. Больно ударившись грудной клеткой о пол, она поднялась, пытаясь поймать дыхание и успокоить себя.
Вот уже, рядом. Четыре шага к драгоценному телефону, пять шагов вон из домика…
Схватив девайс, Дарье показалось, что она сжала его так крепко, что корпус вот-вот погнется. Получилось, теперь пока бежать, на свободу, укрыться, спрятаться, оповестить вокруг. Сделав резкий поворот назад и ожидая увидеть перед своими глазами закрытую дверь, Дарья в первую долю секунды не могла сосредоточить взгляд. Родинка под правым глазом, малюсенький шрам над правой бровью, сантиметра полтора, не больше. Как она раньше его не замечала? Кожей лица она ощущала горячее дыхание психолога, нависавшего над ней.
В атаке отчаяния, Ундина замахнулась телефоном и собиралась ударить им по голове Бубенцова, как тот, схватив ее запястье, сжал ее с такой силой, что ладонь разомкнулась, дав смартфону упасть на пол, как осенний лист с дерева.
– Помоги… – услышала она свой голос, но потом что-то помешало ей закончить слово. Тяжелые руки, как стальные обручи, обвивающие бочки, стянулись на горле у Даши. Девушка, в попытке вырваться, стала биться из стороны в сторону, словно щука на песке, думая лишь об одном, сосредоточив все мысли только на воздухе.
Психолог держал ее крепко, так, что ее спина опустилась на стол напротив компьютера, и Дарья, ухватив машину за экран, метнула ее в мужчину. Михаил Иванович, предвидя такой маневр, лишь наклонил голову сторону, пропустив ноутбук мимо себя.
Дальше пошли подставка под папку и алюминиевый стаканчик под ручки. Но Бубенцов, казалось, был неуязвим, на полсекунды ослабив хватку, он возвращался в прежнее положение, и не выпускал свою жертву.
Через какое-то время, Даша не могла сказать точно, ей стало казаться, что борьба не стоит того. Силы утекали, как вода сквозь дырявое ведро, и каждый полувздох казался невероятно дорогим и недоступным. Зрение стало расплывчатым и черно-белым. Звуки утихли, превратившись в жалкое подобие себя, как эхо в углах старого замка. Кто говорил о том, что вся жизнь проносится перед глазами? Враки. Дарья не думала ни о своей работе, ни о Диме, ни о маме, ни даже о себе. Все, что она ощущала – это только разрастающийся страх.
Чувствуя сильные руки Бубенцова на своей шее, не сводя с него затуманенный взор, Дарье показалось, что внезапно у психолога над головой возник прямоугольный нимб, который тут же рассыпался сверкающим снегом. Огромным количеством белых снежинок, которые все падали и падали, прямо со странного нимба…
Руки исчезли, шея оказалась свободна, и ее тело вдохнуло, вроде бы как само по себе, сквозь хрип и кашель, вдохнуло живительного воздуха, эликсира жизни.
– Даша, – донеслось до нее, кусками и обрывками, – Даша, очнись! Давай же, давай, нам нужно идти! Ну, приди же в себя!
В эту секунду ее щеку обдало чем-то горячим и электрическим так, что мимолетный шок прошелся по всему телу. Получив пощечину от своей спасительницы, вдыхая больше
