Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
покоилась на нескольких больших подушках. Открыв глаза, он уставился в пустоту.
Репортер склонилась над кроватью.
– Маргерит Деверо из «WTTX-TV», Индианаполис. Я бы хотела, чтобы вы ответили на несколько вопросов для нашей аудитории.
Резко выраженные скулы и кустистые брови определенно придавали ему сходство с Клэрмонтом и Холмквистом. Убрав седые волосы и некоторые морщины, можно было бы получить тот же комок глины.
– Я так понимаю, мистер Эйвери, что вы отец Дэвида Клэрмонта и Дональда Холмквиста. Это правда?
Слабая улыбка обнажила его изношенные желтые зубы.
– Дженни Спрауд, одиннадцатилетняя девочка, исчезла почти десять лет назад из лагеря угольщиков, где вы когда-то работали. Пенни Саймонс, тринадцати лет, пропала за два года до этого.
Маргерит Деверо полагалась на интуицию. Никаких доказательств против Эйвери, не считая генетической близости – если его сын Дональд Холмквист жестокий убийца, то таким же мог быть и отец, – у нее не было.
– Не могли бы вы, пожалуйста, сказать все еще скорбящим семьям девочек и остальным нашим зрителям, знаете ли вы что-либо о них? Мистер Эйвери?
Эйвери закашлялся и, не справившись с приступом, перевел взгляд на стакан на прикроватном столике.
– Хотите попить? – догадалась репортер.
Пока старик пил, она поддерживала дрожащую руку.
– Так как же, мистер Эйвери? Вам известно, что полиция только что обнаружила их останки в заброшенной шахте?
Ей удалось наконец завладеть его вниманием. Взгляд старика привлекла соблазнительная фигура под пиджаком. Приступ кашля повторился – антракоз, «болезнь черных легких», достиг последней стадии. Маргерит налила ему еще воды.
– Мистер Эйвери, так что насчет Дженни Спрауд и Пенни Саймонс, двух погибших девочек? Их семьи имеют право знать. – Она наклонилась ближе.
Рот Эйвери как будто просел. Легкие, покрытые шрамами от многолетнего вдыхания угольной пыли, с трудом втягивали воздух. Оператор сменил позицию, чтобы сделать снимок крупным планом, и старческие глаза посветлели.
Расстроенная, Маргерит Деверо опустила микрофон.
– Ты сказал, что он будет говорить, – шепотом обратилась она к технику. – Ну так что?
Голова Эйвери внезапно оторвалась от подушки.
– Да уж, если в пласте газ, обязательно взорвется, – пробормотал он и откинулся назад, хватая воздух хриплыми глотками.
Страдальческое выражение на лице старика репортершу ничуть, похоже, не тронуло. Ее слишком встревожило другое.
– Правильно ли я понимаю, что вам известно об этих убийствах? Полицейская экспертиза соберет нужные доказательства, дело лишь во времени.
Старый шахтер ухмыльнулся, показав камере зубы.
Маргерит Деверо, похоже, отчаялась добиться ответа.
– Снято, – сказал оператор, прекращая съемку.
Что-то щелкнуло – Эрл Эйвери нажал кнопку на пульте, подавая сигнал на сестринский пост.
– Извините. Это нарушение внутреннего распорядка. – Дверной проем заполнила фигура старшей медсестры. – Вы должны незамедлительно покинуть заведение.
Она проверила пульс Эйвери, сняла висящую на крючке кислородную маску, поместила ее на лицо страдальцу и отрегулировала расходомер на баллоне.
Медсестра и телевизионщики вышли из палаты, и Эрл Эйвери, провалившись в подушки, предался воспоминаниям.
Бруна… Он подцепил ее в каком-то баре в Чикаго. Крупная девушка со скандинавским акцентом. Ничего особенного, но тело… Оно разбудило в нем голод. Она допила свое пиво, и он, как подобает джентльмену, предложил проводить ее домой. Она согласилась. В пустынном переулке он прижал ее к кирпичной стене и получил свое. Очнувшись позже, он с удивлением обнаружил шишку на голове. Бруны уже не было. На этом все и закончилось. Потом, позже, от нее начали приходить письма на ломаном английском. Нелепые, жалостливые письма, в которых она умоляла дать денег, чтобы ей не пришлось отдавать одного или обоих их сыновей в приемную семью. Со временем письма прекратились, и он более или менее забыл о ней. Он и сам толком не знал, зачем сохранил письма, но было приятно думать, что у него есть сыновья.
Дрожащей рукой Эйвери потянулся за стаканом воды на прикроватном столике. Сделал большой глоток, пролив часть на подбородок, и отпустил мысли еще дальше в прошлое.
Позднее лето, когда ему было семнадцать. Стояла жара, и ему это нравилось, хотя работы на ферме хватало и приходилось подолгу оставаться в поле, собирать сено в тюки. Заготовленные на зиму тюки хранили высоко под крышей. Оттуда, из проема с цепным блоком, поднимавшим тюки, он и увидел ее – юную, соблазнительную дочку соседского фермера в струящемся платье в цветочек. Плотно облегающий лиф подчеркивал тонкую талию. Тело под платьем дышало и танцевало, и он скатился по деревянным ступенькам и дальше – в зыбкий августовский зной.
Эйвери улыбнулся – он всегда с удовольствием вспоминал тот давний эпизод.
Она вошла на кукурузное поле и, легонько пошлепывая пальцами по длинным зеленым листьям второго посева, исчезла между рядами, выбрав короткий путь к дому. Как будто невидимая рука потянула его за кольцо в носу, он последовал за ней в остывающий дневной жар, в кукурузу, раздвигая листья и толстые стебли, увязая тяжелыми рабочими ботинками в суглинистой почве. Прибавив шагу, он заметил мелькнувшее через два ряда яркое платье. Несколько минут он шел за ней, выжидая, пока она уйдет подальше от края поля. Сладковатый запах созревающего урожая затягивал все глубже. Жужжание перелетающих от кисти к кисти пчел сливалось в громкий, непрерывно давящий гул. По коже прошел зуд, как будто его накрыл муравьиный рой. Монотонное пчелиное жужжание ввинчивалось прямо в череп. Дыхание сбилось, он припал на колено, и в глазах померкло. Он царапал, скреб ногтями землю, словно ища утерянное зрение, потом свалился на четвереньки и уткнулся лицом в суглинок, всасывая грязь. Постепенно, мало-помалу свет вернулся – и с ним пришло новое желание, новое влечение.
Испугавшись, что потерял ее, он заметался, сломав несколько стеблей. Он носился вдоль и поперек рядов, сминая кукурузу, пока впереди, футах в пятидесяти, не увидел ее. Она шла все так же, неторопливо, раскинув руки и слегка касаясь широких листьев. Он больше не мог просто следовать за ней – голод уже пустил в нем корни. Забыв обо всем на свете, он устремился к ней, и она обернулась и вскрикнула. Он прыгнул, сбил ее с ног так, что вышиб дух, и обхватил руками ее лицо. Она сильно укусила его, и все равно он не испытал ничего, кроме радости. Найдя гладкий изгиб скул, он с той же огромной силой, с какой дергал цепь подъемника, свернул ей шею и услышал хруст. Он получил ее всю. Лежа на еще теплом теле, вдыхая запахи кукурузы и чернозема, он чувствовал себя по-настоящему живым.
Потом он отнес тело далеко в лес, в старую известняковую пещеру, которую сам же и нашел раньше. Осторожно спустился по крутому склону. Склонившись над ней в тусклом свете пещеры, он едва смог раскрыть лезвие перочинного ножа – так сильно дрожали руки. А потом воткнул тонкое лезвие из углеродистой стали под ребра. И устроил пир. Каждый кусок добавлял сил, и, укрепившись, он поднял тело на край глубокой вертикальной шахты в конце пещеры. Прошло, наверное, несколько секунд, прежде чем снизу донесся глухой звук удара.
Выбравшись из темноты с пустыми руками, он зажмурился от слишком яркого света, споткнулся, упал и сломал лодыжку. Теперь, когда он лежал на больничной койке, воспоминание о том дне мгновенно отозвалось болью в ноге. Но оно стоило этой боли, ох стоило. Стоило любой боли.
Благодарности
Я благодарен моему замечательному агенту Элизабет Уид за то, что она приняла меня, вложила в меня свое время и труд и никогда не теряла энтузиазма, веря в эту книгу. Она поддерживала проект и довела меня до финиша. Большое тебе спасибо, Элизабет! И спасибо вам, Стефани Сан, за неизменную помощь. Не могу выразить всей благодарности моему дорогому редактору Нэн Гейтвуд Саттер за то, что привела меня к Элизабет, за ее острый глаз и здравое суждение в отношении моего замысла.
Я также признателен ответственному редактору Эндрю Бартлетту за его энтузиазм. И спасибо всей команде «Amazon Publishing»: Джессике Фоглеман, Жаку Бен-Зекри, Лесли
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
