сейчас обе довольно заняты, так что давайте продолжим в другой раз. Приходите в гостевой дом.
– Через три дня, около полудня. Встретимся у пекарни, – ответила Эщин, затем схватила документы и скрылась. Словно птица, она перелетела через забор.
Пройдя через двор, Хина вышла на улицу и открыла зонт. Люди Донмэ, охраняющие дом, сейчас тоже были на празднике, а с самим Донмэ у Хины был договор, поэтому она могла беспрепятственно проникнуть в дом и выйти из него.
– Кто вы? Почему вышли из этого дома? – крикнул ей вслед мужчина, когда Хина выходила из ворот. Видимо, кто-то вернулся домой раньше, чем ожидалось. Это был Докмун. – Куда делась вся охрана? Я спросил, кто вы? – спросил он, подходя ближе.
В этот момент Докмуна кто-то сильно ударил по голове, а затем Донмэ положил руку на плечо удивленной Хины, для которой его появление, а тем более подобное поведение были полной неожиданностью.
– Пойдем туда. Когда тебя преследуют, самое безопасное быть там, где светло и много людей.
Хина доверилась Донмэ, и они вышли на светлую, шумную улицу.
– Почему ты здесь? – спросила она.
– Не могу перестать думать о долге, который висит на мне, и о причине твоей злости на меня. Я слишком хорош, чтобы меня ненавидели, и ты тоже, – шутливо сказал Донмэ.
Однако Хина все еще злилась на него и не могла сейчас оценить его шутку.
– Считай, что я выплатил долг в двойном размере. А сейчас тебе лучше вернуться в «Глори». Иди.
– Просто отпустишь меня? – с сомнением посмотрела Хина.
– А что ты предлагаешь? Мне тоже надо идти.
– И куда же? В полицию?
В этом была вся Хина. Кто бы мог подумать, что хозяйка гостевого дома может совершить что-то подобное, но факт есть факт – жизнь закалила Хину. Сложно сказать, хорошо это или плохо.
– Хочу выпить. Надо где-то убить время. Две недели – довольно долгий срок.
Он развернулся и ушел. Хина смотрела ему вслед, а затем повернулась и быстро пошла в противоположном направлении.
* * *
Юджин сидел в переполненной таверне в дальнем углу и крутил стакан с выпивкой в руках. На сердце у него было тревожно и тоскливо. В бар вошел Донмэ, смахивая капли дождя с одежды.
– Неужели это единственный бар в Хансоне? – проворчал Донмэ, заметив Юджина, сидящего в одиночестве.
– Это единственный бар, работающий допоздна.
Донмэ сел напротив Юджина.
– Похоже, это единственное свободное место.
– Вообще-то, нет.
– Ну, тогда это единственное место в углу.
Тем временем хозяин заведения поставил им на стол бутылку и учтиво улыбнулся Донмэ:
– Господин, вам принести закуски, как обычно?
– Нет, не нужно. Можешь идти.
Владельцу стало не по себе от холодного взгляда якудза, и он поспешил удалиться. Юджин заметил это и понял, что Донмэ есть что рассказать.
– Я слышал о суматохе в гостевом доме. Вашу комнату обыскали, а вас чуть не убили.
– Вы, должно быть, разочарованы. Не тот результат, которого вы ожидали.
– Немного, но, видимо, вы точно счастливчик.
– Нет, просто у меня большой опыт.
Донмэ посмотрел на Юджина:
– Знаете, почему вас пытались убить?
– Как раз выясняю.
– Вам лучше поспешить. Мистер Аллен в компании других людей, включая Ли Ваныка, сейчас выпивают вместе. – Сказав это, Донмэ опустошил стакан.
Юджин был озадачен.
– Я бы посоветовал вам не связываться с Ваныком. Он не чосонец, он – японец.
– Воспринимать ваши слова всерьез мне не очень хочется.
– Не так давно американский инженер железной дороги заплатил мне в долларах за мои услуги. Пожалуй, это заставляет меня задуматься о том, что быть американцем не так плохо.
Юджин горько засмеялся. Ирония была в том, что уже долгое время они сражались за сердце одной и той же девушки и были врагами друг другу, а теперь сидят и выпивают в баре, как друзья.
– Спасибо за информацию.
Выйдя из таверны, Юджин зашагал дальше по улице и прошел мимо аптеки. Он сразу подумал об Эщин. Дождь стал слабее, и Юджин заметил над дверью аптеки маленький красный флюгер, который сейчас был неподвижен. И вдруг на глазах Юджина он упал, словно лепесток.
«Живу, словно цветок. Разница лишь в том, что я хочу быть прекрасным цветком, который способен принести пользу своей стране, и наказать всех, кто посягает на мою родину», – вспомнил он слова Эщин.
Флюгер лежал в луже. Юджин поднял его и покрутил в руке. Он снова попытался вернуть образ Эщин, но не вышло. Юджин медленно побрел дальше. Он остановился и глубоко вздохнул, увидев знакомую фигуру напротив. Сердце забилось быстрее.
Ему навстречу в мужском костюме шла Эщин. Увидев его, она остановилась. Она думала, что больше никогда его не увидит. Значит, он еще не уехал. На сердце у нее стало легче. Девушка сделала шаг навстречу, потом второй. Она продолжала идти, и Юджин следил за каждым ее движением. Она поравнялась с ним и прошла мимо, словно они незнакомы.
Юджин заметил, что у Эщин разбита губа. Она и вправду решила стать пламенем.
Проходя мимо, Эщин увидела в руках у Юджина красный флюгер и поняла, что он был у аптеки. Они были словно незнакомцы, у которых нет повода, чтобы заговорить друг с другом. Эщин уходила все дальше вверх по улице.
* * *
Эщин тайком передала Сынгу отчеты. Взяв их, он спросил:
– Вы, случайно, не находили что-нибудь еще?
Эщин помолчала несколько секунд, так как не знала, рассказывать ли про письмо Юджину, которое она нашла.
– Нет, больше ничего.
Сынгу с тревогой посмотрел на девушку, так как на ее лице была свежая ссадина. Он спросил, где и как она поранилась, но Эщин лишь ответила, что было темно и шел дождь, но скоро все заживет. Он ей не поверил.
– Спасибо, что достали отчеты. Я у вас в долгу. Вы злитесь на меня?
– Я сделала свой выбор. Не беспокойтесь. Вы помогли мне разобраться в моих истинных чувствах.
Отстраненность Эщин встревожила Сынгу.
– В тот день я не побежала к нему. И благодаря этому у меня было достаточно времени на размышления. Я вспомнила каждую нашу встречу и принятые мной и им решения.
Она вспомнила день, когда они впервые встретились. Она вспомнила день, когда он рассказал ей все, хотя знал, что услышанное ее ошеломит. Проходя мимо него в тот дождливый день, она закрыла глаза, а потом снова их открыла.
– Его решения всегда были тайной для меня. Порой они казались эгоистичными, а иногда расчетливыми. Но он всегда шел в правильном направлении. Поэтому я не жалею, что полюбила
