одноглазый кусок дерьма.
Я наконец восстановил источник. Пора действовать.
Дождавшись, пока противник завершит очередную атаку, я направил на него свою силу. И увидеть, как на уродливой харе проступает сначала удивление, а затем страх и мука, оказалось безумно приятно.
— Что?.. — выдавил он и оскалился, демонстрируя черные беззубые десны.
— Моя очередь, — я заставил себя ухмыльнуться, однако тут же помрачнел: стена снова приблизилась. Еще два или три раза — и скрывающееся за дымом пламя славно попирует моей плотью.
Но до этого момента нужно успеть. Сначала обезоружить одноглазую тварь, а затем хорошенько расспросить. Пускай и перед смертью, но я должен знать, зачем он явился и помешал мне.
— Пре… прекрати, — просипел незнакомец.
Выглядел он не очень. Язвы по всему телу стали кровоточить и расти. Особенно это было заметно на руках: моя сила превращала кожу, мышцы и кости в темную, густую и мерзко пахнущую субстанцию, тяжелые капли которой одна за другой пятнали пепел.
Тяжело втягивая воздух, мой противник попытался нацелить на меня посох, но не вышло. Изуродованные руки почти не слушались своего жуткого хозяина, а я продолжал терзать его магией.
В какой-то момент ублюдок не выдержал — завыл. И почти тут же его руки… просто отвалились. Именно этого я и добивался.
— Интересная у тебя игрушка, — чуть ослабив напор, я подошел к незнакомцу и подобрал посох. Подержал немного, внимательно рассматривая, а затем швырнул туда, где гудела стена дыма и пламени. — Но мне кажется, ты уже взрослый мальчик. Тем более и жить тебе осталось не очень долго.
Силы в источнике оставалось совсем мало, и я «отпустил» ублюдка. Едва это произошло, как он повалился на колени, почти утонув в пепле. Безумно хотелось впечатать ногу в окровавленную одноглазую харю, но вместо этого я ухватил незнакомца за горло и заставил подняться.
— Однако перед тем, как ты подохнешь, мы немного поговорим, — произнес я, вглядываясь в единственный глаз, налитый кровью. — И ты мне все расскажешь. Кто ты такой, зачем явился сюда и для чего уничтожил обелиск.
Каким-то чудом мой противник смог ухмыльнуться. Затем с еще более жутким бульканьем вытолкнул несколько слов:
— А какой в этом смысл? Тебе ведь тоже осталось недолго.
— Вижу, ты соскучился по боли? — я нехорошо прищурился. — Могу повторить.
От ублюдка тут же повеяло страхом.
— Рассказывай, — повторил я, чуть крепче сжимая склизкую глотку.
— Что ж, ладно. Ты все узнаешь. Но… не от меня.
Что?..
Не успел я додумать мысль, как незнакомец затрясся. Внутри него разгорелось золотистое сияние, он выгнулся в спине, а потом…
Вспышка. Ослепительная, оглушающая вспышка. Казалось, я потонул в ярком свете, перестав чувствовать усталость, боль, страх и жар. И все остальное тоже. Я словно оказался в невесомости. В небытии.
Однако продлилось это недолго. От накатившей волны боли я заскрипел зубами, а затем приложился всем телом обо что-то очень твердое, из-за чего мне стало еще больнее.
— Ишт-илхо, — прошипел я, тяжело дыша и используя немного силы, чтобы обследовать организм.
Вроде бы все в порядке. Ни переломов, ни повреждений внутренних органов. А пара ушибов и ссадин — это пустяки. Главное сейчас — понять, что произошло.
Открыв глаза и приподняв голову, обнаружил, что лежу на темно-серых каменных плитах, шершавых и холодных. Прохладный воздух будто бы вибрировал, а вокруг что-то гудело и трещало.
— Вот, значит, как, — послышался очень сиплый голос. — Давненько у нас не было гостей. Тем более непрошеных.
— А я говорил: не стоит доверять Фроусу такое дело, — вторил ему другой, на удивление звучный и глубокий. — Он слаб и самонадеян. Это худшее сочетание недостатков.
— Возможно. Но со своей главной задачей он справился. Не позволил этому юноше и дальше подталкивать свой мир к катастрофе.
Боль почти сошла на нет, я заставил себя подняться и сразу же увидел тех, кто так мило беседовал перед лежащим мной.
Внешне они мало отличались от ублюдка, уничтожившего обелиск, разве что глаза у обоих были на месте. А в остальном — такие же язвы, изувеченные лица, неестественная худоба. И, конечно же, запах. Запах разложения исходил от тел и первого, и второго незнакомцев.
— Здравствуй, — просипел один из уродов, стоявший чуть ближе ко мне.
Я не ответил. Лишь отступил на пару шагов и стал осматриваться.
Круглое помещение, в котором я оказался, больше всего походило на какую-то лабораторию. Лишенное окон, с низким потолком и десятком столов, расположенных возле стен. На каждом гудело и трещало причудливого вида оборудование из металла и стекла. Колбы, змеевики, реторты, пробирки, всевозможные поршни и насосы. Глядя на все это, я почему-то вспомнил жуткую машину, которая высосала мою душу много лет назад и отправила ее в тот мир, где мне пришлось стать малолетним калекой Алексеем Петровым.
— Интересное место, не правда ли? — вновь подал голос сиплый и шагнул ко мне.
Я невольно отступил.
— Не бойся, — продолжил он, буравя меня воспаленными буркалами. — Раз уж так вышло, раз уж ты оказался здесь, то заслуживаешь… кое-что узнать.
Глава 26
— Ты уверен, Бридо? — спросил урод со звучным голосом. — Мне кажется, гораздо правильнее просто убить его. Бессмысленно трепать языком, к тому же, потеряем время. У нас его не так уж и много, поэтому давай придерживаться плана.
После этих слов я невольно отступил и проверил запас силы в источнике. Три процента — дрянь дело. Этого хватит в лучшем случае для того, чтобы на время оглушить болью одного из уродов, а затем расправиться с ним голыми руками. А второй в это время…
— Прояви больше терпения, Сарз, — в голосе сиплого Бридо чувствовалось недовольство. — В конце концов, он наш гость. К тому же, в какой-то степени один из нас. Так что имеет полное право знать, что происходит и почему мы должны избавиться от него.
Сарз лишь поджал губы, отчего они закровоточили, и покачал головой. Было видно, что от идеи откровенного разговора он не в восторге. А вот мне беседа по душам как раз на руку. И чем дольше она продлится, тем больше силы я смогу восстановить. Сейчас, если я хочу выжить, то должен справиться с очень серьезной задачей — одолеть сразу двоих. А с несколькими целями я не работал уже очень долгое время. Вдобавок оружие скорее всего осталось в Темных Угодьях, поскольку сюда я перенесся без зазубренного диска на деревянной рукояти.
— Почему вы называете меня одним из вас? — спросил я, надеясь подтолкнуть обоих противников к тому, чтобы поговорить.
— Потому что так и есть, — не обращая
