предостаточно.
Три тысячи опытных солдат. Сорок броневиков. Три сотни ручных и станковых пулеметов. Горноартиллерийский полк. Фактически ударная бригада усиленного состава. Плюс приданная авиация. Конечно, вокруг основной ударной силы суетились сто тысяч местных джигитов из пограничных племен и шестьдесят тысяч афганских регулярных войск, но это была лишь массовка, суетливая и бестолковая. Генерал Улагай был уверен, что британцы планируют сражение именно с русской ЧВК, воспринимая местных лишь как необходимый случаю антураж.
Впрочем, если о боевых качествах солдат афганской армии у генерала были достаточно критические впечатления, но вот сотня тысяч местных горцев могла преподнести британцам достаточно неприятный сюрприз. Стреляют они весьма и весьма хорошо, а горы для них родные. Как оно будет в британской Индии, жизнь покажет, но главной целью войны объявлено отвоевание исконных афганских земель и выход к Индийскому океану.
Что ж, Третья Афгано-Британская война началась.
ОСТРОВ МЕДВЕЖИЙ. ГРЕНЛАНДСКОЕ МОРЕ. 13 мая 1919 года
Тяжелые волны глухо накатывали на берег. Волна за волной. Накат за накатом. Волны. Ночь. Связи нет. Поднявшееся волнение отрезало их от возможности добраться до крейсера. Остается лишь ждать. Ни зги не видать. Ничего, кроме всплеска волн, им не слыхать. Ничего.
Секреты выставлены и патрули отправлены. Более четырех сотен человек на берегу. Норвежцы пока не стреляют. Или им не до русских, или какие-то у них другие причины, но пока тихо.
Тихо. Тишина. Лишь глухо накатывают волны в рокоте прибоя.
– Ваше высочество! Семафор!
Сергей Георгиевич поспешно поднял бинокль к глазам. Да, судя по всему, с «Моонзунда» шла передача. Шла для них. Персонально.
Прочитав послание в третий раз подряд, князь императорской крови взобрался на валун.
– Господа, важное объявление.
Он дождался, пока основная масса моряков обратит свои взоры на него, а дремавших растолкают, после чего громко заговорил:
– Братцы. Семафор «Моонзунда» передал нам весточку с Большой земли. Повелением государя императора начинается операция по нашему спасению, для чего, по высочайшему повелению, объявлено перемирие. Судя по тому, что норвежцы не стреляют, они согласились на это. Наша задача – продержаться до рассвета. Империя своих никогда не бросает, помните об этом всегда. Империя и государь император!
Он с чувством перекрестился. Сотни обступивших валун моряков последовали его примеру.
Одна только мысль не давала покоя Сергею Георгиевичу: стали бы их спасать, если бы на борту не было члена императорской фамилии капитана первого ранга князя Сергея Романовского, 8-го герцога Лейхтенбергского?
Поди знай.
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. ГРАНИЦА С ШВЕЙЦАРСКОЙ КОНФЕДЕРАЦИЕЙ. ДИРИЖАБЛЬ «ИМПЕРИЯ». 13 мая 1919 года
Горы. Горы. Горы. Дикие места. Пусть не такие дикие, как у нас на Кавказе, но достаточно суровые. Интересно, «американка» тут резвится или не добралась? Ведь здесь получить срочную медицинскую помощь часто весьма и весьма затруднительно. Не случайно на Аляске или в той же Южной Америке вымирают поголовно целыми деревнями. В России и Ромее тоже непросто, но такого масштаба гибели пока нет.
Я не удержался и постучал по деревянной панели обшивки. Охрома, она же бальса – самая легкая на Земле древесина, в четыре раза легче березы. Самая легкая и самая дорогая. Ну чего не сделаешь для «Империи»!
В целом же элиты по всему миру жить параллельно с «американкой» уже более-менее научились. Элиты не ездят в трамваях, не толкутся на базарах и вообще стараются избегать контактов с людьми не своего круга. Уединенные виллы, живущая там же всякого рода челядь, поездки в закрытых автомобилях и в изолированных вагонах поездов, где даже уборку и дезинфекцию проводили специальные команды, которые не пересекались с прочим персоналом. То же самое касалось гостиниц, пароходов и прочего. Разумеется, это не выпячивалось, но это было так.
Конечно, на публичных мероприятиях все щеголяли в масках и демонстративно ходили в белоснежных перчатках, но вне любопытных глаз всё тут же менялось. Устроенный мной вчера в Риме бал не был чем-то уникальным. Проводились приёмы и прочие великосветские тусовки, где чаще всего маски рассматривались как некий элемент маскарада, чем как средство профилактики.
Если же какой-то настырный репортеришка все же пробирался в святая святых и делал там фотографии, ему кроме неприятностей ничего в жизни не светило, поскольку ни одна порядочная газета такую фотографию не напечатает, а на желтые листки никто внимания не обращает. И да, расплата за такую публикацию была крайне жестокой: под раздачу попадал и сам папарацци, и тот, кто рискнул опубликовать сие. Да и не станут большинство владельцев газет и редакторов это публиковать, поскольку сами, как правило, или относятся к нашему кругу, или очень хотят туда попасть. А скандал закроет такую возможность навсегда. Высший свет как-то не привечает изгоев и дураков.
Да, бывало, случалось, кто-то заболевал и из «голубых кровей», но чаще всего это происходило на начальной стадии пандемии, пока не выработалась система самоизоляции элиты. И мой случай, как и смерть Фердинанда Румынского, заставили многих перестать валять дурака и подойти к изоляции самым решительным образом.
Точно так же никто из экипажа «Империи» не контактировал с внешним миром, живя в отдельном поселке на окраине Города, а находясь в других городах, они жили в «чистых» домиках на территории «Внутренней Монголии», как в шутку называла элита такие обособленные территории, которых хватало в каждом приличном месте. Такой «Внутренней Монголией» были Остров, дворцы Единства, Малый императорский в Городе, дворец «Меллас» в Крыму и, конечно же, Марфино. Попасть туда можно было только пройдя строгий двухнедельный карантин, который и мне предстоит по возвращении. Впрочем, что касается меня самого, то я мало верил в то, что я повторно смогу заразиться в ближайшие полгода, все-таки антитела в крови у меня еще должны были сохраниться.
Другое дело, что я, в отличие от большинства своих коллег по элите, вкладывал огромные средства в медицину и профилактику болезней (не только «американки»), стараясь не допускать мощных вспышек заболеваемости. Конечно, получалось далеко не всё, но, по крайней мере, у нас всё было далеко не так катастрофично, как это было во многих других странах.
Было ясно, что пик заболеваемости уже пройден. Судя по тому, что я помнил, к концу этого года число заболевающих должно упасть раз в десять. А потом еще в несколько раз. Последние случаи регистрировались в 1924 году, но по факту уже в следующем, 1920 году можно считать пандемию пройденной. Что не могло не радовать. Я, конечно, весьма сильно округлил свое общее финансовое состояние за счет пандемии и моего знания о ней, но пора же и деньгам работать! У меня планов
