столик, в глубине зала, рядом с панорамным окном. Вика любит кушать и смотреть в окно.
Заказываем обед. Виктория, не изменяя себе, на первое заказывает уху с судаком, лососем и креветками. Правильно, детям нужен полезный белок, а такой белок содержится в рыбе. На второе неизменные овощи на гриле и вырезка ягнёнка, фирменный салат данного заведения «Дюшес» и, неизменно, стакан персикового сока с мякотью. Себе заказываю всё тоже, лишь заменив ягнёнка на отбивную из мраморной говядины, да вместо персикового сока беру зеленый чай со льдом.
Вика, поглощая обед, рассказывает новости дня. В основном это рассказы о её клиентах. В том, что Вика прекрасный психолог, я даже не сомневаюсь, вот только психолог, как и врач, не может лечить себя. Вика тоже не может, хотя и пыталась в самом начале. Но потом сдалась и обратилась к специалисту.
— Вика, а что Максим делал в центре? — решаюсь всё же спросить я.
— Ко мне приезжал. Но дальше охраны пройти не смог и устроил дебош, пришлось группу быстрого реагирования вызывать. А ты откуда знаешь, что он был в центре? — Вика изумлённо смотрит на меня.
— Подъехав, увидел его машину, да и у охраны многолюдно было, — поясняю жене.
Покончив с обедом, направляемся в кафе. Вика серьёзно настроена на разговор с Татьяной Ивановной. Маленькой порядком надоели звонки и обвинения в свой адрес как Максима, так и его мамы.
Виктория
Последний месяц Макс донимает меня своими звонками и угрозами. Он уже несколько раз пытался встретиться со мной в центре, но его каждый раз не пускала охрана. Домой к нам он пройти тоже не может, по той же причине, поэтому надоедает звонками. Я не могу понять, что ему нужно.
Началось это со случайной встречи в ресторане. Тогда Максим съедал меня глазами. А потом произошло то, что произошло…
Коррективу в моё прекрасное настроение сегодня и желание сходить в кафе на обед с подругой снова вносит Максим. Этот помешанный на себе мужчина заявляется в центр в аккурат перед обедом, пытаясь пройти ко мне, но его не пускают. Он устраивает заварушку с охранниками, последние вынужденно вызывают группу быстрого реагирования.
Максим всем говорит, что его не пускают к жене. Какого же было его удивление, когда ему сообщили, что Шульман Виктория Вадимовна в центре не работает. Я в это самое время подходила к посту, направляясь на обед, и замерла в дверях, боясь сделать шаг.
Макс, увидев меня, тут же возмутился:
— Вот же она! Что вы лапшу на уши всем вешаете.
Пришлось предъявить паспорт и пояснить служивым, что я никогда не была женой Максима Витальевича, хотя с ним и знакома.
После всего случившегося в кафе идти мне расхотелось, вернулась в кабинет, позвонила папе и весь обеденный перерыв проговорила с ним.
Я даже забыла позвонить Генриху и всё рассказать. Какого же было моё удивление, когда увидела мужа на пороге моего кабинета.
Вот как не любить и не ценить этого мужчину!? Ему нужно один раз сказать или попросить, и он точно запомнит и всё сделает. Можно даже не сомневаться.
Заехав на обед в ресторан, плотно покушав, отправляемся в кафе. Я не знаю, чего мне ожидать от Татьяны Ивановны и Максима, уже ни на шутку начинаю бояться за своих малышей, поэтому и стараюсь нигде не бывать одна, только рядом с мужем.
Заходим с Генрихом в кафе, муж провожает меня до столика Татьяны Ивановны, помогает сесть за столик. Она сегодня снова одна, но с последней нашей встречи женщина как-то осунулась. Может мне это просто кажется и всё у неё хорошо.
Мы остаёмся с ней один на один. Генрих садится за свободный столик неподалёку и таранит взглядом дверь. Я улыбаюсь своему мужчине.
— Так о чём Вы хотели поговорить, Татьяна Ивановна? — после дежурного приветствия задаю я свой вопрос.
— Вика, можно я буду встречаться с внуком после рождения? Ведь других внуков у меня не будет. Ты же знаешь, как Максим относится к детям, — говорит она очень тихо, как бы извиняясь за своего сына.
— Я была бы не против, если бы внук был Ваш. Но отец не Максим, — твёрдо говорю я.
— Как не Максим? Ты изменяла ему?
— Нет, не изменяла. Что нельзя сказать про Вашего сына.
Мне жаль эту женщину, но щадить её я не намерена. Я порядком устала и от её звонков, и от звонков и угроз её сына.
— Как же? — удивлённо спрашивает она. — Ведь тебе же рожать со дня на день, а от Макса ты только в январе ушла.
Она пытается возмутиться моим поведением, но я нагло прерываю её.
— Ушла, если быть предельно точной, 31 декабря. День зачатия в конце января. Отцом моих детей является мой муж и это неоспоримо. Мы сделали, для моего успокоения, генетическую экспертизу, которая полностью подтвердила отцовство Генриха, — я выдаю эту информацию и лишь замолчав, понимаю, что не хотела ни называть имя мужа, ни говорить о детях.
— Детей? — переспрашивает Татьяна Ивановна.
— Да, детей. У нас двойня. Поэтому все считают, что мне скоро рожать, а мы не так давно перевалили через экватор, — улыбаюсь я, но улыбка получается вымученная.
— Значит Максим ошибся, — она произносит это обречённо, с неподдельной болью в голосе. — А я ведь надеялась, что это ребёнок Макса и готова была умолять тебя вернуться к нему.
Я хватаю ртом воздух и почувствую, как останавливается моё сердце.
— Забудьте об этом. Я Никогда и Ни При Каких Обстоятельствах Не Вернулась бы К Вашему Сыну! — я это говорю настолько чётко, что даже самой становится не по себе, ранее никогда не позволяла себе так разговаривать со старшими. — Он вообще-то предложил мне стать суррогатной матерью и этим зарабатывать неплохие деньги на его безбедное житьё. Да и этой крохи он пообещал найти приёмных родителей. О каком внуке Вы говорите? Вы никогда бы его не увидели, — выдаю я и, извинившись, встаю из-за стола, резко останавливаюсь, поворачиваюсь к женщине и добавляю. — Не звоните больше мне. Это не Ваши внуки. У них есть прекрасная бабушка и великолепные дедушки. Они не будут нуждаться ни в чьей заботе и опеке. И Максиму передайте, чтобы …
— Что мне нужно передать? — раздаётся совсем рядом голос Макса, полный неприязни и злобы, но я чувствую рядом своего мужчину и мне не страшно повернуться и посмотреть на Макса.
— Чтобы не докучал меня своими звонками и угрозами. Иначе я буду вынуждена обратиться за помощью в правоохранительные
