не уходил никуда.
– Это на первый взгляд так кажется. Каждый мир-измерение действует по своим законам. Тут, например, главенствует энергия, в нашем мире – материя, во втором – время, в четвёртом – война, а в пятом – ничего.
– Пятый мир-измерение – тот самый мир мёртвых, ничего не путаю?
– Да. Все души, покидая первый мир-измерение, попадают в пятый и влачат там своё никчёмное существование, вглядываясь в бесконечную пустоту. С другой стороны, когда у тебя нет тела и смысла, подобное времяпрепровождение не кажется пыткой. Многое можно обдумать, пока витаешь незнамо где.
– Знаете, Сергей Казимирович, открытие миров-измерений поставило многих учёных перед фактом, что структура бытия гораздо сложнее того, что мы видим перед своими глазами.
– Учёные в принципе народ впечатлительный, – Сергей Казимирович усмехнулся. – Иным законы природы неподвластны.
Рыбу в реке я так и не увидел. Но зато в один момент смог разглядеть в нём отражение чьей-то большой головы. Обернулся и увидел дракона, вооружённого двумя парами рогов, обладающего мягкими чертами вытянутого треугольного лица и острым взглядом. Судя по женским одеждам и немного выпирающей паре молочных желёз на груди, это драконица, причём явно занимающая здесь высокое положение. Как я это понял, спросите вы? Да по реакции Сергея Казимировича, который заметно похолодел и упёр взгляд в водную гладь.
– Добрый день, Евгения, – без энтузиазма сказал Сергей Казимирович, даже не обернувшись.
– Здравствуй, Серёжа, – ответила Евгения по-женски низким, но по-матерински добрым голосом и взглянула на меня. – Виталий Чудов, да?
– Да, так и есть, – чуть склонив голову в знак приветствия, сказал я. – Здравствуйте.
Евгения источала положительную, предрасполагающую к себе энергию, взгляд её фиолетовых глаз с вертикальными зрачками пронизывал меня насквозь. Опираясь на колено и положив одну руку на коленную чашечку другого, она возвышалась подобно Евгению, поселяя в душе трепет; хвост скрутился у ног.
– Добро пожаловать в Драконий Кремль, – сказала Евгения. – Как прошёл перенос?
– Не жалуюсь, – ответил я. – Только шум пока что разгонять непривычно. Не учили меня этому особо.
– Не волнуйся, скоро привыкнешь. Хочешь, я тебе робота-экскурсовода приведу? Расскажет тебе обо всём в подробностях.
– Держите у себя целого экскурсовода, значит? – спросил я, улыбнувшись из-за некоторой нелепости данного факта. – Интересно, интересно.
– Ничего странного тут нет, – Евгения заметно посерьёзнела. – Мы считали, что Посвящённые появятся в гораздо более спокойной обстановке, когда можно будет без лишней спешки поведать им о нас. Однако, видимо, не судьба.
– Да, времена неспокойные, – я украдкой взглянул на Сергея Казимировича, так и не оторвавшего взгляд от незримой точки на воде, и посмотрел прямо в глубокие глаза Евгении. – Вы что-то хотели, полагаю?
– Так и есть. Твоё присутствие в нашем мире – знак, что скоро изменится порядок, царивший тысячелетиями. Как видишь, тебе тут очень рады.
Сказанное я не мог воспринять иначе, чем шутку, причём неуместную. Видимо заметив мой скептицизм во взгляде, Евгения, не переменив собственного нейтрального, поспешила заявить:
– Я не паясничаю. Просто мы не привыкли прыгать от счастья, подобно дуракам, когда появляется шанс на положительные изменения. Да и работы у нас довольно много: обеспечение безопасности, управление промышленностью, многие другие вещи… – Евгения посмотрела на острые, аккуратно подстриженные когти на руке, а затем сжала кулак и бросила на меня серьёзный взгляд. – Нам нужно поговорить. Наедине.
Сергей Казимирович не иначе как спиной почувствовал вопросительный взгляд Евгении и лишь бросил мне жест, означающий: «Иди, я тут подожду». Евгения, улыбнувшись, повела меня в сторону крупного здания – резиденции её мужа. Украшенное золотыми орлами, оно блестело имперским лоском и величественностью, сияя на стоящем в зените солнце и возвышаясь над памятниками архитектуры.
Я дал Евгении минуту на превращение в человека, а пока разглядывал интерьер просторного кабинета, созданного для существ человеческого роста. Евгений явно увлекался имперским периодом истории России, ибо мебель прямо-таки кричала о том, что её взяли из девятнадцатого века – деревянная, вычурная, без единой пылинки; в кабинете буквально пахло стариной.
Буду честен, когда из-за дверного проёма появилась Евгения, я крайне удивился. Почти идеальные формы её тела в сочетании с походкой заставили мысленно выпалить: «Она просто королева! Царица! Императрица!». Руку даю на отсечение, что я в тот миг услышал смешок Сергея Казимировича, уж наверняка продолжавшего меня слышать и на расстоянии. Одетая в чёрную юбку, фиолетовую блузку и чёрную жилетку, цокая каблуками по деревянному полу, она прошла мимо меня, излучая женственность, что мог бы возжелать любой, даже на инстинктивном уровне ненавидящий женщин мужчина, одновременно излучая и незримую мощь, самоуверенность и опасность, что таят в себе эти грозные глаза.
Даже будучи немного ниже меня, она всё равно смотрела будто бы сверху вниз, подавляла меня. Этому факту внезапно возмутилась человеческая кровь, пока ещё составлявшая большинство общего объёма. Я ощутил это самой сутью и решил попытаться конкурировать с ней. Гордость всё-таки мне характерна. Во мне вновь заговорил Человек – самоуверенный, решительный и не отступающий. Мимолётное мгновение, когда мы соединились взглядами, вдруг почувствовалось, как столкновение двух великих армий. Тут же вспомнился миг близости со Светой, когда Человек и Дракон соединились. Теперь же они стали противоборствующими сторонами. Человек возмужал и окреп, но и Дракон в этот раз был гораздо сильнее.
Человек проиграл. Мне в голову тут же устремился целый поток энергии, сдержать который сил не хватило. Дракон уже занёс над Человеком смертоносные когти, готов был раскусить его могучей челюстью, но вдруг осёкся, отступил, взглянул на него взглядом испуганным, исступлённым. Евгения остановилась, на первый взгляд не переменившись, но я всё же заметил частичку сомнения и удивления. Её красивое лицо (к слову, принадлежащее скорее сорокалетней женщине, а не той, что прожила восемьдесят миллионов лет, что логично) дрогнуло, словно подивившись, что Человек смог дать хоть какой-то отпор не знающему поражений Дракону.
Евгения будто даже испугалась, что едва в тот момент меня не убила. А ведь и правда – будь я хотя бы чуточку слабее, висеть мне бесполезным грузом в пятом мире-измерении. Посмотреть дракону в глаза, пытаясь поставить под сомнение его непререкаемый авторитет, значит обречь себя на погибель. Этого я тогда ещё не понимал, но зато понимала Евгения, поэтому отступила, дав мне шанс более не повторять эту ошибку.
Устоять на ногах после столь сильного удара было нетрудно, но внимание заметно рассеялось. Лишь спустя секунду после предложения Евгенией
