на нашем заседании, надеюсь, всё, что вы здесь услышете, вы в точности передадите в свои издания, которые уже в свою очередь это опубликуют без купюр, — увидев утвердительные кивки, он посмотрел на Пьера, — Месье Диалло, приведите задержанную.
Тот кивнул, скрылся за дверью, и через минуту в сопровождении ещё двух мракоборцев завёл Серафиму Абрабанель в простой холщовой робе. Ноги и руки её сковывали кандалы, соединённые между собой цепью.
Они довели её до большого резного кресла у мраморного круга, усадили в него, отстегнули оковы с её рук и ног и приковали к креслу. Тома с интересом наблюдал за этим процессом. Серафима прожгла его надменным взглядом, но не произнесла ни слова. Когда процедура была окончена, Талейран отошёл в сторону из круга, а два, сопровождавших Абрабанель волшебника, встали позади неё, Пьер Диалло отошёл в сторону.
— Серафима Абрабанель, Вы знаете, зачем Вы здесь находитесь? — совершенно спокойным голосом произнёс де Ноай.
— Просветите меня, месье, — фыркнула девушка и покосилась на журналисток, — За те два дня, что я здесь нахожусь в заточении, никто из прихвостней этой кровавой узурпаторши Фавр де Поль не удосужился предъявить мне обвинения!
— Обвинения были предъявлены Вам при задержании, — совершенно буднично произнёс Габриэль, — В их составе до сегодняшнего дня ничего не менялось.
— Что ж, повторите их тогда, месье! — она выпятила подбородок, — Повторите при этих девушках, пусть они разнесут по всей Францию всю их лживость! Всю Вашу лживость, де Ноай!
— Серафима Абрабанель, Вам было предъявлено обвинение за пособничество международным террористам, а именно Али Демиру, который взял на себя ответственность за взрыв в Министерстве Магии Германии, в результате которого погибло двое граждан Французской Магической Республики, Калин Нуаре и Клод Лурье.
— Я уже сказала, ещё тогда, в Сен-Клу, что это вздор! — процедила девушка.
— Вы вместе со своим братом позволили туркам Али Демира, и ему самому, разместиться в Шармбатоне и в Страсбурге, — тон де Ноайя был скучающим, — Вы это будете отрицать?
— Мы с братом укрыли простых людей, подвергшимся гонениям на территории Магической Германии. Очень жаль, что это в нашей когда-то свободной Франции является поводом для заточения в Замок Иф.
— Однако, — по лицу главы Департамента Магических Происшествий и Катастроф пробежала улыбка, — Мы здесь собрались по иному вопросу.
— Неужели? — с вызовом произнесла Серафима, — Что ещё Вы хотите мне предъявить? Что я называла Вашу достопочтимую Фавр де Поль валлонской выскочкой? Я не открещусь от своих слов! Она узурпировала власть в моей Франции! И всё магическое сообщество это проглотило, все волшебники безмолвно подчинились попранию своих свобод! Она обезумела от собственной власти, и да, я не устану это повторять! — она посмотрела на журналисток, бесстрастно делавших пометки в своих блокнотах, — Я надеюсь, что эти слова дойдут до простых магов, дойдут и пробудят их. Покажут, что свобода находится в опасности!
— Серафима Абрабанель, Вы не против, если я задам Вам несколько вопросов по поводу произошедшего в замке Шармбатон вечером 13 июля этого года?
Девушка опешила и непонимающе замигала глазами. Потом посмотрела на журналисток, на Талейрана и снова на де Ноайя:
— Что Вы имеете в виду, месье?
— Я имею в виду событие, приведшее к убийству Жаном де Тулоном Изабель Монтгомери, Жюстины Сен-При и Хулио де ла Серда, — тон Габриэля стал строгим, — Вы присутствовали при этом событии и пережили это нападение.
Девушка дёрнулась, но кандалы на кресле прочно держали её.
— Вы готовы отвечать на вопросы об этом событии? — в голове де Ноайя родилась очень неприятная мысль, что если вот сейчас Серафима откажется, то ему придётся её насильно заставлять говорить, а тогда в глазах общественности он будет именно тем, в чём его обвиняет Абрабанель.
Девушка замерла, вздохнула и заговорила, прожигая взглядом полным ненависти сидевшего за столом волшебника:
— Это чудовищное преступление, от этого гнуснейшего выродка ничего иного и нельзя было ожидать, сначала он хладнокровно убил Ректора Шармбатона, а затем двоих деканов. А я… — её голос надломился, — А я лишь стояла и смотрела, он спеленал меня и заставил смотреть. Смотреть на то, как мои друзья умирают в корчах на полу кабинета, а я… — она всхлипнула, а после закричала, — Я не могла им помочь! Ты не понимаешь этого, де Ноай!
Габриэль покосился на журналисток, блондинка картинно закатила глаза, рыжеволосая девушка скривилась и покачала головой.
— Что? Что ты хочешь у меня спрашивать? — Серафима кричала надрывно, казалось, что ещё немного и она сорвётся на истерику, но нет, эту грань она не переходила, — Что ты хочешь узнать от меня?! Как они кричали, когда заживо гнило их тело? Или когда иссыхала кожа? Или что они шептали, когда эта тварь, этот мясник де Тулон склонялся над ними, желая показать своё торжество?!
— Я хочу узнать, что именно там произошло, как Вы, Серафима, смогли пережить нападение? — голос де Ноайя был спокоен и хладнокровен, настолько, что девушка осеклась и снова удивлённо заморгала.
— Что произошло?
— Да, если Вы помните, то, пожалуйста, произнесите последовательно те действия, которые привели к гибели Изабель Монтгомери, Жюстины Сен-При и Хулио де ла Серда?
— Циничная тварь! — выпалила Серафима, дёрнулась в кандалах, но потом заговорила совершенно спокойно, — Когда Хулио объявил о том, что де Тулон задержан, этот некромант погрузил комнату во тьму, было применено какое-то отвратительное некромантское заклятье, — на эту фразу Тома закатил глаза и покачал головой, — После я видела лишь вспышки, я была дальше всех от него и не понимала, куда направить свои чары, потому хоть и вытащила палочку, не стреляла.
— Продолжайте, Серафима, — де Ноай кивнул.
— А потом тьма рассеялась буквально по щелчку пальцев, я уведела прямо перед собой лицо этого де Тулона, он стоял на расстоянии вытянутой руки, и кинул в меня каким-то порошком, видимо, чем-то артефактным некромантским, — после этих слов Тома удивлённо посмотрел на Серафиму, а она продолжала, — От этого я остолбенела. Остолбенела и заметила, что Жюстина лежит в луже собственной крови, красавица-Жюстина, я буквально только что с ней пила вино! — Абрабанель всхлипнула, — А де Тулон развернулся, отбил чару от Хулио и ударил его, ударил его Торменцио. Он сплёл его так быстро, что я даже не успела испугаться за нашего Ректора. Вонь разложения тотчас ударила мне в нос, а я не могла пошевелиться, но внутри меня всю выворачивало. А де Тулон принялся за Изабель.
— Достаточно, — Габриэль скривился, — Ответьте, пожалуйста, на такой вопрос, почему он оставил Вас в живых?
— Не знаю, — она снова всхлипнула и покачала головой, — Я видела, как он превратил Изабель в иссохшую статую, я не
