маневренной войне, которая стояла на пороге?
Велик был и некомплект командного состава, доходивший до 25 %, а в ВВС — до 30 %, причем 73 % командиров окончили только курсы младших лейтенантов или были призваны из запаса[515]. А как с техникой? К июню 1941 года по штатам военного времени потребность в танках была обеспечена на 60 %, боевых самолетах — на 67 %, средствах связи и инженерном имуществе — на 50–57 %, средствах транспорта и горючесмазочных материалах — на 30–35 %. По планам боевой и командирской подготовки 1941 года, предполагалось, что эта армия станет полностью боеспособной и боеготовой к войне с германской военной машиной в 1942 году.
Таким образом, по качественным показателям — главному критерию боеспособности — Красная Армия во многом уступала вермахту. Сохранилась красноречивая оценка, датированная 16 июня 1941 года и принадлежащая американскому военному атташе в СССР И. Итону: «В сравнении с высокомоторизованными, боеспособными современными армиями… боеспособность Красной Армии в настоящее время находится на относительно низком уровне». И далее: «Красная Армия не может противостоять действующей в наступательном духе высокоподвижной армии, оснащенной современным снаряжением и вооружением»[516].
Может, ошибается американский майор? Да нет! Вот что пишет К. Маннергейм: «Полученный (в финской войне. — А. О.) опыт использовать на практике не успели, ибо те же недостатки руководства, тактики и организации, которые были свойственны Красной Армии в войне против нас, проявились на первых этапах советско-германской войны»[517].
И не могли не проявиться. Ведь для того, чтобы стать вровень с вермахтом, недостаточно было иметь больше танков и самолетов (к тому же таких моделей, которые в большинстве устарели). Уже поход в Польшу показал, что много танков выходило из строя на марше, а самолеты не могли использовать имевшиеся в Западной Украине и Западной Белоруссии аэродромы. То же самое наблюдалось и в дни войны с Финляндией.
Вот как оценивало немецкое командование действия Красной Армии в начале «зимней войны»: «Советские танки, действовавшие в Финляндии, были невероятно низкого качества, часто ломались в пути. Даже в Прибалтике, где не было войны, все дороги были переполнены сломанными танками во время занятия Красной Армией Прибалтики. Разве с таким оборудованием можно воевать с германскими танками, которых не пугают тысячи километров сахарских песков?.. Советско-финляндская война показала также, что советский летный состав не умеет воевать. У финнов было максимум 200 аэропланов, а с советской стороны участвовало 2500, которые все же не смогли вывести из строя финский флот и не сумели дезорганизовать транспорт»[518]. Мало было иметь много техники, надо было еще и хорошо владеть военной техникой — танками, самолетами, автомобилями, средствами связи, инженерным оборудованием и т. п. Но где взять технически грамотных специалистов, чтобы эффективно управлять этой техникой в стране, имевшей 80 % неграмотного населения всего 20 лет назад? В популярной в 30-е годы песне про тракториста, убитого кулаками, были такие слова: «Бронзовый от летнего загара, с комсомольской хваткою на «ять», он один из сотни коммунаров трактором умеет управлять». Один из сотни! А требовались сотни тысяч. Но и владеть техникой — это еще не все. Надо «понимать свой маневр», как говорил А. В. Суворов. То есть должно быть боевое мастерство, знание тактики, оперативного искусства современной войны. Необходимо отлаженное взаимодействие между частями и соединениями, между танками и пехотой, между наземными войсками и авиацией, флотом, между фронтом и тылом. Нужно бесперебойное и надежное, твердое управление войсками и многое другое, чего требовала война с таким противником, как германский вермахт.
В ходе начатой в 1940 году реорганизации Красной Армии были допущены крупные просчеты. Предпринятое формирование большого количества новых соединений с чрезмерно большим числом основных видов военной техники себя не оправдало. К началу войны не удалось завершить формирование более 30 % авиационных полков, почти всех механизированных и воздушно-десантных корпусов, противотанковых бригад РГК, всех укрепленных районов[519].
Давали знать о себе крупные упущения в боевой подготовке войск, особенно в авиации и танковых частях, куда поступала новая техника. Результаты проверки танковых войск на 16 июня 1941 года были неутешительными: «1. Обучение бойцов и командиров проходит оторванно от основной задачи… и протекает нецелеустремленно.
2. Огневая подготовка стоит на низком уровне…
3. Взаимодействие родов войск внутри мехсоеди-нений отрабатывается мало и плохо». Крупные недостатки отмечались и в подготовке летчиков. «Из-за расхлябанности ежедневно при авариях и катастрофах в среднем гибнут 2–3 самолета… — докладывали Сталину Тимошенко и Жуков 12 апреля 1941 года. — Только за неполный 1-й квартал 1941 года произошли 71 катастрофа и 156 аварий, при этом убит 141 человек и разбито 138 самолетов»[520].
Чем объяснить столь низкий уровень боевой подготовки? Тем, прежде всего, что в 1940–1941 годах почти во всех родах войск шло формирование новых соединений и частей. Резкое увеличение вооруженных сил, приток массы новых необученных кадров в армию предъявили высокие требования к процессу боевой подготовки. Но командование не располагало необходимой учебной базой, поскольку такой рост численности и поступления техники в войска не был предусмотрен пятилетним планом военного строительства, рассчитанным на 1939–1943 годы. Кроме того, расходы на боевую подготовку были сокращены в связи с огромным увеличением затрат на строительство оборонительных сооружений близ границы, строительство аэродромов, на формирование программы производства танков, самолетов, развитие других отраслей военной промышленности. В результате войска ощущали острую нехватку буквально во всем. Не хватало тренажеров, учебного оружия, военной техники; обеспеченность приборами не превышала 15 % потребности. Недостаток горючего и боеприпасов не позволял в полной мере отрабатывать взаимодействие наземных войск с авиацией, танков и артиллерии со стрелковыми частями[521].
Для обучения механиков-водителей танков отводилось 10–12 моточасов. Начальник автобронетанкового управления Я. Н. Федоренко на совещании высшего командного состава Красной Армии (декабрь 1940 г.) сетовал на то, что за прошедший год танкисты смогли усовершенствовать только стрельбу с места, остались недоработанными вопросы взаимодействия с другими родами войск. Главное управление ВВС в мае 1941 года отмечало низкую огневую подготовку летчиков (годовой налет летчиков составлял всего 12 часов). Зенитчиков обучали стрельбе только по малоскоростным воздушным целям, не было воздушных мишеней, которые могли бы буксироваться со скоростью выше 250 км/час. И это тогда, когда основные самолеты люфтваффе имели скорость более 500 км/час[522].
После советско-финляндской войны в обучении личного состава особое внимание обращалось на выносливость, приспособленность к действиям в трудных погодных и климатических условиях. Но совершенно недостаточно отрабатывалась подготовка солдат и командиров к действиям против танков, при отражении налетов авиации, овладению радиосредствами управления.
Велики были недостатки и в дислокации стратегических группировок войск. В 1939–1940 годах вступлением
