Аня, но кот в это время зевнул и сделал вид, будто бы не расслышал вопроса.
- Так вы археолог? - спросил Александр.
- Копатель. Археологи, они у нас все с высшим образованием, а я так... Землю рою. Мне искать в земле интереснее, чем в архивах пыль глотать и штаны просиживать, - пояснил Степан, - поэтому я всего лишь копатель.
- Но в древностях вы разбираетесь неплохо, - осторожно отметил шаман, присматриваясь к реакции гостя.
- Так сколько их через мои руки-то прошло!
- Интересно, только прошло или там же ещё и осело? - мысленно спросил у Анны кот, а вслух только заразительно зевнул и потянулся, выпустив из пушистых лапок острые коготки.
- А это мысль, - подумал ответ ему Александр и обратился к Анне, - Солнышко! С тебя полная проверка гостя на проклятия. Сможешь найти след и отыскать курган? Интересно, чей покой они потревожили? Это вполне весомый повод для мести.
- А какая разница? – вновь зевнул кот, - если курган такой старый, что его даже не заметили, то он, скорее всего, остался со времён кочевых народов. А столько времени ни одно проклятие не выдержит, ослабеет до банального насморка или зубной боли.
- Но тогда мы бы его не чувствовали сейчас, нет, это чьё-то живое проклятие, - возразила шаманка, переходя в Междумирье.
Шаман закрыл глаза и, наблюдая, как Аня медленно и аккуратно читает ауру гостя, принялся рассуждать вслух.
- Если в кургане стоял сруб, то покойный был явно не простым человеком. Скорее всего, вы правы, вельможа или командир. Он мог защитить себя хорошим качественным проклятием. Но раз курган был неотличим от обычного холма, значит ему уже много лет. Обычно проклятия держатся не больше трёх - четырёх столетий. Потом разрушаются. Все, кроме самых сильных проклятий колдунов и материнских. Материнские проклятия так вообще бессрочные. Но они бьют сразу, не растягивая месть на месяца. Значит, это проклятие колдуна или жреца. За деньги такого не сделать. Возможно, это могила его самого. Кстати, что можете сказать о покойном, как копатель?
- Пока ничего. Скелет от нас сразу увезли для изучения, но думаю, это был мужчина. Не старый, высокий, но физически не очень развит. На костях я повреждений не видел, значит явно не погибший в бою. На ноге следы перелома, но давнего. Скорее всего, времён молодости. Утварь и украшения вполне обычные для того времени. Но их сильно повредил трактор, так что часть монет и кое-каких амулетов мы собирали по всему кургану. Больше и сказать-то нечего…
- А у Вас, Степан, нет с собой никакого предмета из того кургана?
Гость неуверенно достал и протянул шаману карманные часы с прикреплённой большой жёлтой бляхой, испещрённой замысловатыми знаками и рисунками.
- Эта бляха оттуда, с раскопа, на память взял.
До ушей Александра донёсся вскрик Анны, и он резко перешёл в Междумирье, где Дима уже помогал юной шаманке подняться с пола.
- А что здесь случилось?
- Меня... Меня его амулет отбросил!
Дима положил свою руку поверх протянутой руки Степана, и проекция бляшки засветилась малиновым цветом, будто бы была раскалена до предела, а над головой сидящего гостя возникло иссиня-черное облачко с проблесками молний. Но сколько бы Дима ни воздействовал на амулет, свой истинный вид бляшка так и не показала. Как и её удары не причинили Дмитрию никакого вреда.
- Я выманю проклятие на свет, но позже, - проговорил Александр, присматриваясь к артефакту. - Поражаюсь его структуре: за века сила не исчезла, а даже сохранила свои краски в Междумирье! Дима! Иди вместе с Аней на поиски. У тебя, кажется, иммунитет к любому проклятию.
Дима поправил расстегнутую на груди рубаху, усмехнулся и сказал стоящей рядом Ане:
- Пошли, сестрёнка, я буду твоим персональным бронежилетом!
Александр улыбнулся и, покачав головой, вернулся в Средний мир. Из-за разницы в скорости течения времени Степан всё ещё сидел в кресле, протягивая шаману часы. Александр жестом фокусника извлек из кармана брюк чистый платочек и через него взял артефакт. Покалывание в пальцах только подтвердило силу проклятия и подогрело интерес к личности покойного обитателя кургана. Шаман аккуратно разложил часы с бляшкой на столе, так, чтобы подвеска лежала отдельно. Конечно же, ему проклятие не могло причинить вреда, но пульсирующая в бляшке сила была способна убивать и, судя по энергии смерти, именно она и убила домашних животных Степана. А, возможно, уже убивала и людей. Более того, Александр почувствовал, что подвеска получает силу откуда то ещё, а значит, постоянно становится сильнее.
- Ну что скажете, колдун? - обратился к нему Степан, который при виде манипуляций Александра с подвеской начал ерзать на стуле. От беспокойства он периодически шмыгал носом, чем очень сильно отвлекал шамана.
- Скажу, что не стоило брать себе вещи покойного. Он понимал, что после смерти не сможет помешать разграблению своей могилы, и потому тщательно продумал механизм мести. И сейчас эта месть бьёт по вам через века. И с каждой смертью она становится всё сильнее.
- Так вы поможете? И сколько это будет стоить? – гость недоверчиво смотрел на Александра, предполагая что весь разговор сведется к банальному увеличению цены. Для того, чтобы это увидеть, шаману не потребовалось даже влезать в мысли гостя, так живописно было его недоверие.
- А давайте сделаем так. Я поработаю с подвеской, а вы пока посидите и не станете мне мешать. Если у меня всё получится, то через месяц вы придёте и заплатите столько, сколько посчитаете нужным. А пока ничего не должны. Идёт?
- Александр протянул гостю раскрытую ладонь, Степан после минутного колебания пожал её, подтверждая сделку.
- Колдун, а не боитесь, что я тупо кину? Опасно так работать.
- Вам совесть не позволит так сделать. Проверенно, и не раз, – ухмыльнулся шаман и принялся отбивать пальцами по столу незамысловатый ритм.
Степан откинулся в кресле и в очередной раз огляделся по сторонам. Пока он рассматривал люстру и различные артефакты, что в изобилии присутствовали в комнате, пока вглядывался в сосредоточенную мордочку якобы спящего кота, шаман продолжал отбивать ритм, всё ускоряя и ускоряя его. Но проклятие словно бы обладало интеллектом и, почувствовав более сильного противника, затаилось, лишь изредка огрызаясь короткими импульсами силы. И то только тогда, когда Александр пытался пробить защиту начертанных на аверсе подвески рун.
Почувствовав приближение Димы, Александр положил одну руку на артефакт, а в другой зажал деревянный амулет
