— Ей бумаги подсунули сразу после родов и операции, когда она была не в себе, — цежу я сквозь зубы. — Муженек ее уговорил подписать, а Снежане липовое свидетельство о смерти ребенка показал. До него тоже доберемся, уж поверьте. И все документы проверим…
— Не надо мне угрожать, — противный голос вибрирует нервно. — Не трогай Лену, она здесь не при чем, — срывается на хрип.
— Выясним, — отрезаю коротко и обрываю связь. — Ну что, дорогая, выкладывай, как беременность имитировала, — обращаюсь к почти прозрачной от страха Лене, а она глаза округляет. — Можно даже в лицах. Творчески, как ты умеешь, — ухмыляюсь и откидываюсь на спинку кресла.
Лена делает глубокий вдох, руки на коленях складывает, как примерная ученица.
— Выглядеть беременной оказалось не так сложно, — признается чуть слышно. — На ранних сроках, как я в интернете прочитала, живот небольшой. Так что гормональная терапия, которая фигуру мою изуродовала, оказалась очень кстати. Я довольно долго прикрывалась настоящим животом, а потом… заказала накладной. И не подпускала тебя близко, — лепечет виновато. — Переживала сильно, плакала. Боялась быть рассекреченной. И тогда мама предложила положить меня на сохранение. Договорилась со своими, чтобы палату мне выделили и лишних вопросов не задавали. В больнице я от тебя и скрывалась вплоть до родов. Благо, суррогатка раньше срока родила, а я якобы вместе с ней…
— Хватит ее так называть, — громыхаю я, и Лена вжимает голову в плечи. — Какого черта ты вообще пошла на этот цирк?
— Я знала, что у меня есть риск оказаться бесплодной еще до того, как мы с тобой поженились. У меня врожденные патологии по женской части. И мама, безусловно, в курсе была, — говорит тихо и избегает зрительного контакта со мной. — Но я думала, что это не станет проблемой. Ты так любил меня. И когда предложение озвучил, ни слова о ребенке не сказал. Обещал обеспечивать, окружить комфортом, а с моей стороны нужно было просто… быть твоей женой.
— Любил… — перекатываю это слово на языке.
Взгляда от бывшей жены не отвожу. Мы оба ошиблись. Я гнался за мифическими чувствами, она — за деньгами. Мы заключили сделку, которая принесла лишь «убытки».
Подумать только, я ведь чуть не повторил это со Снежаной. Хорошо, что она вовремя одернула меня и показала, каково это — любить по-настоящему. Без условий.
— Почему не сказала мне? Зачем обманула? — мрачнею я. — Разве семья возможна без детей? — добавляю задумчиво.
— Ты сам ответил на свои вопросы, — горько лепечет она. — После смерти отца ты помешался на наследниках. А я до последнего пыталась тебе их дать. Не хотела терять такого мужа. Меня правда устраивала семейная жизнь с тобой…
— Устраивала? — переспрашиваю ехидно, а Лена лишь плечами пожимает. Ни намека на хоть какую-то привязанность.
Ей было удобно со мной. Словно я мягкий уголок, а не человек.
— Я честно обследовалась. Проходила лечение. Сначала у мамы, потом у доктора Абрамова. Гормоны принимала до одури. Но ничего не получалось, — вздыхает. — Мама давно уговаривала меня прекратить мучить организм и… нанять суррогатку.
— Очуметь, — возмущенно прикрикиваю на нее. — То есть меня в известность вы ставить не собирались?
— Ты бы не согласился. Бросил бы меня — и нашел женщину, которая смогла бы родить, — продолжает холодно. — Вон как ты быстро сблизился с сурро… — спотыкается о мой грозный взгляд и исправляется: — с биологической матерью детей.
— Эту чушь тебе Светлана Григорьевна в голову вбила?
— Я и сама все видела, — отмахивается. — После неудачных попыток забеременеть я согласилась на мамин вариант. Только у меня была такая апатия, что я даже не вникала, кто ребенка вынашивать будет. Мама все хлопоты на себя взяла. Сообщила мне потом, что договорилась с женщиной, которую я сама в глаза не видела. И договор вместо меня подписала…
— Стоп! — поднимаю руку вверх, заставляя Лену притихнуть. — Какое суррогатное материнство? В Германии оно запрещено. Да и документы мои юристы тщательно проверили. Такое точно не прошло бы мимо.
— В том-то и дело, — перебивает она обреченно. — Все шло по плану ровно до тех пор, пока Абрамов не уговорил тебя ЭКО в Германии делать. У мамы там практически не было связей. Если ты помнишь, я даже отказаться собиралась…
— Да, я помню твои истерики. Но я списал все на стресс и страх перед процедурой, — потираю подбородок.
— Не без этого, — Лена перебирает пальцами край своей кофты. — В общем, мама давила меня не ехать в Германию, но я… Решила рискнуть. И по-настоящему попробовать. Вдруг ЭКО получилось бы, — по щеке стекает одинокая слезинка.
— Не переигрывай, Лен, — закатываю глаза. — Ты никогда не любила детей.
— Сам факт, что я бракованная, угнетал меня, — «включает» перфекциониста. Совсем как на работе. — Да и тебя привязать я только ребенком могла. Мне кажется, своего бы я… полюбила, — одними губами заканчивает.
— Да ты Алю как зверушку домашнюю воспринимала! — не выдерживаю я и срываюсь. — Совершенно плевать тебе на нее было. Я понять не мог, какого черта! Грешил на послеродовую депрессию и прочую чухню. А ты…
— Как я должна была относиться к ребенку от непонятно кого? — орет она.
— Не смей, — осекаю ее я.
— Больно было видеть, как ты носился за Алей, — всхлипывает, и я ей почти верю. Лена всегда была эгоисткой. И не выдержала «конкуренции» в лице моей малышки. — На меня окончательно наплевал. О чужом ребенке постоянно думал, спрашивал, говорил…
— Мне не нужны твои оправдания, — прерываю ее словесный поток грубо. — Хочу знать, как вы все провернули? Что случилось в Германии?
— Мама приняла мое желание попробовать ЭКО. Но решила подстраховаться. Так как в Германии нельзя было суррогатное материнство официально провести, она договорилась с той женщиной здесь, в России. Вроде бы договор новый заключили, я не в курсе деталей. Да и не разбираюсь во всех тонкостях. Суть в том, что сурмама должна была лечь в немецкую клинику на настоящее ЭКО. Якобы от донора. А потом уже в России родить и мне ребенка передать. Мы ей оплатили перелет, процедуру, задаток…
— Деньги с моих счетов списали? — удивляюсь их наглости.
— Ты никогда их не считал, — выдыхает бывшая. — За это ты мне и нравился.
— Лена, какая же ты… — морщусь от отвращения. — Ладно, дальше что? Как мой… кхм… биоматериал к Снежане попал?
— С этим проблема была, да, — кусает губы. — Доктор Вебер никогда бы не пошел на подобную махинацию, так что мама и не пыталась через него действовать. Нервничала, что план провалится. Когда я уже смирилась с тем, что суррогатки не будет, мать вдруг нашла общий язык с одной лаборанткой. Они сдружились, и та согласилась нам помочь. Не бесплатно, конечно. Специально взяла смену в день проведения ЭКО. Ну и… разделила твой материал между мной и сурмамой. Поменяла местами с донорским.
