найдётся. Да чего уж там — мы все состоим из слабостей.
— Надеетесь, что отыскали мою?
Он натянуто улыбнулся одними губами.
— Ты, конечно, редкий экземпляр, спору нет. Поэтому я бы предпочёл даже не проверять, каким фокусам ты уже успел научиться. Я ведь правда хочу решить дело полюбовно. Как говорят — худой мир лучше доброй драки.
— Вот тут я бы поспорил. Иногда хорошая драка — это как раз то, что нужно.
— Знал, что ты так скажешь. Как раз в твоём духе. Я, честно говоря, думал, что когда вы окажетесь с Вяземским в одной машине — то кто-то из вас грохнет второго. Ты — молодой, горячий. Сергей Александрович тоже норовом крут…
— Ну уж извините, что разочаровал. Правда, удивлён, что вы в курсе таких щепетильных дел. Не думал, что губернатор будет делиться с таким, как вы, такой информацией.
— Так это ведь я же и навёл его на тебя. И рассказал о твоём Даре.
— Хм… А откуда узнали?
— От Голубей. Мы давно сотрудничаем с Багровым, он поставляет мне материал для арены. И он рассказал о вашей стычке с упырями. Той, что прямо здесь была, вон у того обрыва. Один из упырей выжил. Некто Сумрак.
— Да ладно! — я скрежетнул зубами от досады.
— Ну, в итоге он всё же сдох. У него рана была на полпуза, и без вампирской регенерации он не выкарабкался. Но кое-что успел рассказать.
Я вздохнул, окидывая взглядом подручных Кудеярова. Те ловили каждое наше слово, и были напряжены, как натянутые струны. Пальцы у всех на спусковых крючках, оружейные дула уставились на меня чёрными немигающими зрачками. Не очень-то приятное ощущение, невольно заставившее влить ещё больше эдры в щитки Укрепления. Сколько выстрелов оно сдержит? И сколько времени мне понадобится, чтобы разделаться со всеми стрелками? Они, как назло, ещё рассредоточились широким полукругом, на расстоянии друг от друга.
Одно радует — снайперов мои новые приятели-вампиры уже сняли, а у тех головорезов, что передо мной, патроны обычные, синь-камень на таком расстоянии я бы учуял. А значит, у Фомы нет важного козыря в рукаве, но он об этом не знает…
Призрак рыжей ведьмы вдруг вынырнул за спиной Фомы.
— Они там, — кивнула она. — Живы. Заперты в клетке.
От сердца немного отлегло. Ну, по крайней мере, я не зря сюда явился. Они уже совсем рядом, и на пути к ним стоит только эта шайка бандитов. Фома, похоже, поймал мой взгляд, потому что нахмурился и едва сдержался от того, чтобы оглянуться.
— А чья была гениальная идея взять Раду в заложники? — недобро усмехнувшись, спросил я. — Тоже ваша?
— Ну почему сразу заложники? Она просто моя гостья. Я пока придерживаю её у себя, в безопасном месте. Так и мне спокойнее, и Вяземский до нее не доберётся. И не важно, кто из вас остался бы в живых — при любом раскладе я был бы прикрыт.
— Однако живы мы оба.
— Да, это несколько… усложняет дело. Выходит, я плохо знаю Вяземского.
— Но решили пойти против него? Я думал, вы работаете на него…
— Видит бог — я пытался. Несколько лет жилы рвал, пытаясь выслужиться у этого высокомерного ублюдка… — процедил Фома раздражённо, и я вдруг понял, что он не врёт — настолько искренней была зазвеневшая в его голосе скрытая ненависть. — Веришь, нет — даже мечтал, что он со временем выдаст свою Лизавету за моего балбеса Пашку. Мне самому-то дворянского титула не видать, но вот сына хотелось вывести в люди…
Ну и ну! Чего этот бывший каторжник о себе возомнил? Породниться с нефилимом, да ещё одним из самых могущественных в империи? Рылом не вышел. Представляю, если хотя бы слухи о его планах дошли бы до самого Вяземского! В лучшем случае на смех поднял был. В худшем — оскорбился. И тогда…
В памяти всплыл мерзкий звук ломающихся от чудовищного давления костей, и меня передёрнуло.
— И что же пошло не так? — спросил я с сарказмом.
— Да так… — уклончиво протянул Фома, вынимая запотевший монокль. Принялся неторопливо протирать его платком, но пальцы при этом заметно дрожали. И вряд ли от холода. — Узнал кое-что. После чего стало ясно, что всё без толку.
Он вдруг расхохотался, оскалившись, будто от боли.
— Знаешь, что самое смешное? Он ведь за тебя Лизавету собирался выдать. Не сразу, конечно. Через пару лет, когда точно убедился бы, что тебе можно доверять.
Я недоверчиво усмехнулся.
— Да вы шутить изволите, Фома Ильич? Зачем я ему сдался-то? Из меня так себе зять.
— Угу. Зять, нехрен взять… А зачем ты ему вообще нужен-то, ты не задумывался? Под опеку тебя взял, деньгами задаривать начал, на приёмы приглашать. Ты-то сам — никто. Но за тобой фамилия. И родовая усадьба. Род Василевских, конечно, захирел, а старик Аскольд и вовсе уехал в Демидов и жил отшельником. Но старые заслуги не забываются, особенно у нефов. А у тебя к тому же тоже целительский Дар прорезался. Фамильный, так сказать…
— Не пойму, куда вы клоните.
— Ты историю своего рода, видно, плохо знаешь. Василевские — легендарные целители. Самим императорам служили. Поговаривают, что нынешний государь к твоему отцу, Аскольду, тоже обращался. Правда, тот помочь не смог. Но может, молодое поколение справилось бы? Тогда Вяземский оказал бы Романову огромную услугу — что нашёл тебя, спас, выпестовал…
— Не думал, что Романову нужны целители. Он же вроде как… Несокрушимый, или как там его величают.
— Ну… Слухи кое-какие давно ходят. У нефилимов и хвори свои, особенные. Вот и у нашего владыки тоже.
— Да уж… Занимательная история, Фома Ильич. Прямо шекспировские страсти. Тайны, интриги, предательства. Но чего вы от меня-то теперь хотите?
— Я тебе обо всём этом толкую, чтобы показать — мне бы совсем не хотелось тебя убивать. Если мы объединимся — то губернатор нам и вовсе не нужен. Откровенно говоря, он не даёт мне развернуться, как следует. Надоело уже бегать за ним, как шавка. А вот вместе мы с тобой могли бы его сковырнуть. На самом деле, он и так уже шатается, нужно только немного подтолкнуть. И кое-кто был бы нам за это очень благодарен.
— Например, Демидов? — почти наугад брякнул я, но Фома удивлённо приподнял бровь.
— Ну вот, соображаешь же
