бы я сам не скрывал от себя, мне самому не хватало отца.
Я ненавидел его всем сердцем и считал первосортным говном. Но что-то в груди ныло. Особенно в те моменты, когда дядя Валера шутил за столом над своими сыновьями или надо мной, или, когда тетя Дина смешно фыркала и ругала своего супруга.
Первое время после развода я часто пропадал в их доме. Они щедро дарили мне все те эмоции, которых мне отчаянно не хватало. Обволакивали атмосферой радушия, будто я их родной третий ребенок.
Но однажды мне стало стыдно. Стыдно перед мамой.
Получалось, будто я бежал из дома и находил себе утешение, оставляя ее одну. И, ясно осознав это однажды, я стал приходить к Авериным намного реже. Вместо этого старался все свободное время развлекать двух своих женщин: одну маленькую и одну большую, которая всегда умело держала ради меня лицо.
— Что у тебя нового, Димка? — спрашивает дядя Валера, пока тетя Дина накладывает мне рагу. И она же с гордостью отвечает своему мужу:
— Димочка у нас, как и всегда, один из лучших студентов! Гордость вуза!
— Скажете тоже, теть Дин, — улыбаюсь я.
Слюни от ароматов, исходящих от приготовленных блюд, собираются во рту.
— Вот Димка наш молодец! Не то, что эти твои оболтусы. — ухмыляется ее супруг, хотя братья тоже хорошо учатся и к ним редко бывают претензии. — Двух троглодитов вырастила.
— Они такие же мои, как и твои. — ласково кидает в него тетя Дина. — Димочка, возьми еще салата, а-то сейчас Антошка все съест.
— Ради правды, стоит отметить, что троглодит у вас один. — ухмыляется Ник. — А вот с первым ребенком вам несказанно повезло. Такой красавчик получился, к тому же умненький.
— Когда я открою свое кафе, — с набитым ртом грозится Тоха. — То буду считать ваши порции! Помяните мое слово.
Я громко смеюсь вместе со всеми, а затем мои мысли вновь возвращаются к недавнему разговору с отцом.
Он вызвал меня к себе в кабинет и, сидя на кожаном кресле, вальяжно объявил:
— У Вали скоро день рождения. Ты, наверняка, помнишь. Она мечтает устроить небольшой праздник и пригласить только самых близких. Я хочу, чтобы она осталась довольна вечеринкой.
— А я тут причем? — непонимающе спросил я.
— Ты ее лучший друг. Вы общаетесь с самого детства. Она вначале стеснялась и не хотела тебя просить. Убеждала меня тебя не дергать, но все же призналась, как будет рада, если именно ты организуешь для нее праздник.
— Это тупая шутка? — криво усмехнулся в ответ на его слова. — Я тебе не фея-крестная. И в этом участвовать не собираюсь.
— Ты мне тут не дерзи. — вмиг переменился отец. — Тебе на карту каждый месяц капает приличная сумма. Считай, что в этом месяце будешь отрабатывать. Встретишься с Валей, выкажешь радостное согласие и обсудишь детали праздника.
— Это все чего изволит, барин?
Он нахмурился. Ему никогда не нравилось это обращение. А мне не нравилось то, как он поступил с нами. Взял и перечеркнул.
— Все. Можешь идти. И смотри, не подведи меня.
Глава 45
— Зачем тебе это? — спрашиваю у Вали, когда она опускается на стул напротив меня, а затем вскользь изучив меню, чарующе улыбается официанту и просит принести ей лавандовый латте и малиновый чизкейк.
Я уже не тот наивный идиот, чтобы верить в то, что Ивлина нуждается в поддержке и помощи Ветрова младшего. Прозрев, я осознал, как искусно «моя подруга» умеет добиваться желаемого. И при этом не чурается использовать любые подвернувшиеся под руку возможности.
После их свадьбы мы с ней не общались. А тот факт, как она напела отцу в уши про нашу старую дружбу говорит о том, что я понадобился ей не просто так. Но, возможно, она пока не до конца осознает существующую разницу между мной тогдашним и сегодняшним. Тогда я был готов выполнять любой ее каприз, сейчас же это вызывает внутри лишь отторжение.
Валя неторопливо поправляет свои волосы, в которые я когда-то мечтал зарыться и блаженно вдыхать их запах, а потом поднимает на меня огромные бездонные глаза. Смотрит тепло, с примесью неподдельного удивления. Из-за чего резко вспоминаю кинутую однажды Ником фразу:
«Даже Станиславский мог бы крикнуть ей: «Верю!». Но как жаль, что талант не отменяет сучьей натуры. Занавес, господа слепцы, бегите, иначе самка богомола прокусит всем вам головы».
— Я не понимаю, о чем ты, Димочка. — нежная улыбка появляется на ее лице, а затем Ивлина начинает слегка покусывать свою нижнюю губу.
Сложно сосчитать, как часто я когда-то представлял ее рот на своём члене, пока нещадно дрочил в ванной.
Раньше один только мимолетный взгляд на эти пухлые губы мог привести меня в полную боевую готовность. А сейчас я не испытываю ровным счетом ничего. Разве что — брезгливость.
Картина того дня, когда мой отец ее драл, оказалась для меня невыносимо горькой, но в то же время отпечаталась удивительно действенной пилюлей. Вмиг вытравила из организма вирус, которому я не смел сопротивляться много лет.
А ведь она, наверняка, ему сосет.
Эта мысль вызывает незапланированный рвотный позыв. Опускаю глаза к своему кофе.
Отвратительно.
Даже немного парадоксально.
Как порой то, что казалось тебе верхом блаженства и недосягаемым идеалом, вдруг оказывается протухшей вонючей лужей, которую хочется обойти за километр.
— Я просто хочу устроить небольшой праздник. В голове столько идей, она идет кругом. Я не очень хотела тебя напрягать, но так рада, что ты согласился.
— У тебя немного неточные данные. — поправляю ее я. — Я не соглашался. К тому же у меня сейчас большая загруженность в университете. Помочь тебе с организацией твоего дня рождения я вряд ли смогу. Думаю, ты сама это все прекрасно понимаешь и прекрасно справишься без меня. — спокойно говорю я.
Предпочитаю сразу расставить все точки над "i", чем вести никому не нужный диалог. Где-то в глубине души наивно надеюсь, что ее совесть поможет ей достойно принять мой отказ.
