Книга Я стал ведьмой - Луна Искрящаяся

Комната была запечатана более, чем пару десятков лет, после их ухода из академии. Там хранилось слишком много важных бумаг, чертежей и не только, но… уничтожить они всё это не могли. Самое страшное: там находится план академии и дворца с подземными ходами расположенный в столице.

Кто смог разрушить настолько мощное заклинание, что маги не почувствовали никакого всплеска энергии? Кто обладает такой огромной мощью? Вряд ли тут действовал один человек. Возможно, что это и были сами маги с ведьмами, но Ерон Эгельсон без доказательств не мог выдвинуть данное обвинение.

Взгляд Ерона падает на четвёрку парней, которая как обычно идёт вместе неразлучна и Хёрн к ним притесалась. Ерон сверлит взглядом Элиана и Феста, но их подозревать бесполезно, они не смыслят в магии. Элиан в особенности.

Дельсон поежился от взгляда директора, а по спине Литва пробежался холодок. Эгельсон мог легко и просто кого-то заткнуть, в нём чувствовалась сила и необъяснимая сила духа.

— Я хочу сделать объявление, — звучит громкий голос Эгельсона на весь зал, который слышит каждый из-за усиления магическим артефактом. — Как вы все знаете скоро у первого курса должны пройти зимние испытания, чтобы мы узнали, чему те научились и смогут ли неделю продержаться в лесу. От этого зависит их будущее. Но я вас собрал не по этому поводу… — директор делает многозадательную паузу и все разом затихли желая услышать, что же тот скажет. Многие напуганы взглядом холодных и безжизненных глаз, а ведь раньше там жила надежда… а скорее самообман, что Вернер жив. Мужчина тешил себя надеждами, он отгоняет от себя плохие мысли. — Боюсь, что в наших стенах завелись предатели, возможно даже среди светлых или же тёмные смогли пробраться сюда, — по залу проносится гул голосов.

Споры не утихали еще пару минут, пока их не переглушил Ерон. Ученики выглядели взволновано, а кто-то и вовсе напуган, что тёмные могли находится прямо среди них, но хуже всего предатели среди светлых… Многие навострили свои уши понимая всё не так просто и не ради забавы.

— Вы не ослышались, — мужчина становится серьёзнее и сцепляет руки в замок за своей спиной. — Маг или же могущественная ведьма, возможно это была шайка сразу их всех, сказать сложно. Не знаю, кто из вас посмел взломать и развеять заклинание в библиотеке, но… мы найдём виновника или виновников, а потом убьём, — Ерон следит внимательно за реакций юных учеников. — Но мы не можем прервать соревнования, что начнутся завтра на рассвете по постановлению приказа короля, поэтому кому-то повезло. Мы не можем провести сейчас расследование, но поверьте я вычислю кто стоит за всем этим и лично отрублю голову.

Элиан и Лит понимают в какой они заднице. Какое чёрт побери заклинание!? Они же без каких особых проблем туда зашли, а теперь их в чём-то обвинить? Это какая-то подстава никак не иначе!

— Надеюсь вы вняли моим словами, — Фест и Элиан переглядываются обещая друг другу поговорить обо всём позже.

Многие учащиеся не понимают о чём идёт речь, но всё спровоцировано на то, чтобы виновники совершили ошибку и как-то выдали себя. Комнату уже опечатали. Директор перепрятал все важные чертежи и воспретил туда кому-то заходить, но любопытных лиц станет больше. Лучше бы это в секрете стоило держать, а по другому не рассказав никто не будет знать о нависшей угрозе над всей академией и, возможно не только…

— Расскажите лучше об испытание! — слышится голос один из первокурсников, его кажется звали Мирон, если Лина правильно помнит.

Хёрн озирается на парня с каштановыми волосами и хорошим телосложением, она вообще не понимала, что тот забыл на первом курсе. Хёрн видела на что реально способен Мирон, хотя на уроках большую часть времени филонит и никого не слушает из преподавателей. Нос у него с горбинкой и дерётся он секирой. Мирон с ней никогда не расстаётся и она вечно при нём. Черты его лица довольно резкие и немного заостренный подбородок, парень с нахальной ухмылочкой карих глаз смотрит на директора.

— Вот именно! Говорите уже скорее и хватит этого шоу! — выкрикивает громко Саймон, что является сокомандникам Мирона. Все уже устали ждать и поскорее бы начались эти соревнования.

Эгельсон хмурит брови, эти мальчишки слишком самоуверенны в себе, стоит присмотреться к ним поближе.

— Советую вам всем приготовься. Никаких вещей кроме оружия у вас не должно быть с собой, список команд будет вывешен через пару часов сможете сами посмотреть. Всё необходимое вам выдадут собой и объяснят все правила. На этом собрание закончено, все могут разойтись по своим комнатам, — говорит хмуро Ерон и прочищает горло.

Ученики живенько расходятся по своим комнатам. Многие так и не поняли, почему ежегодные соревнования должны произойти раньше обычного времени. Всё это было странно, а Меджи наводила вся ситуация на не хорошие мысли… Ему стало интересно, что имел в виду директор и о какой комнате говорил, кажется об этом стоит спросить Феста с Элианом. Те что-то знают об этом, иначе бы не спешили быстро смыться отсюда чуть ли не самыми первыми.

* * *

У Элиана дичайшая паника. Их с Фестом могут убить и они не могут даже сейчас сбежать. Завтра соревнования, за окном зима и снегопады, вряд ли получится легко добраться прямиком до столицы, да для поступления нужно ждать осени. Среди семестра его никто не станет принимать и маловероятно, что Эли дадут хоть какую-то защиту.

В отличие от Элиана Фест ведёт себя более спокойно, будто вообще ничего не случилось и не произошло. Подумаешь неизвестным образом разрушили заклинание, которое кто-то давно наложил… конечно ерунда. Ему хочется зывать в голос, а вместо этого Лит сохраняет невозмутимости на своём лице. Они в полной зданице! Оба!

В его голове крутится слишком много разных вопросов. Может это кто-то сделал до них? Такого варианта нельзя исключать, но никто кроме них двоих не посещал той комнаты. Если Элиан смог пробить защиту, то должна была быть хоть вспышка магии или магической энергии, но Фест ничего не почувствовал в тот день… Это навевает не на совсем хорошие мысли его самого и даже в какой-то степени пугает. Лучше бы это оказалось не правда и речь шла о другой комнате… мечты, мечты.

Эли не понимает, почему друг сохраняет такую невозмутимости на лице. С одной стороны это его раздражает и бесит,