только человеческой силой?
Но Ульрике этого оказалось достаточно. Когда она снова заговорила, она обращалась уже не к Данкарду, ее голос звучал уверенно и жестко.
– Старший инженер Черной Армады Ульрика Этерион – системе: активировать протокол 401. Голосовое подтверждение обеспечиваю. Запустить немедленно.
О таком протоколе Альда слышала впервые. Да и не она одна, растеряны сейчас были все: и мятежники, и офицеры Черной Армады, и другие инженеры, и даже сам адмирал. Но ведь приказ предназначался не для них, система отреагировала сразу же.
Танки и боевые роботы, ожидавшие своего часа, будто ожили. Загорелись прицелы, двинулись орудия, находя заданную цель… Они метили не в пиратов. Все точки прицелов замерли над сердцем Ульрики.
– Адмирал – системе: отменить протокол! – приказал Данкард, сообразивший наконец, что происходит.
– Не получится, любимый, – печально рассмеялась Ульрика. – Ни отменить, ни остановить это. Протокол я разработала сама специально для таких случаев. Полномочий отменить его у тебя нет. Активируется он голосовой командой. Моей… Дан, я люблю тебя и всегда любила.
– Не смей! Слышишь? Не смей этого делать!
И оба они знали, что она сделает. Потому что только так она могла действительно все исправить. Ульрика зажмурилась, явно собирая остатки силы воли для поступка, который был противоестественен для любого живого существа. Она крикнула громко и отчаянно:
– Огонь!
И в тот же миг все было кончено. Ударили все орудия, что были собраны вокруг площади – включая летающие дроны. Данкард пытался помешать этому до последнего, он использовал телекинез. Но Ульрика все предвидела, она знала, что он не сумеет настроить щит против разных видов материи. В нее одновременно полетело пламя, электричество и металлические снаряды. Очень многое Данкард сумел отразить…
Но не все, и той ничтожной доли, что прошла через его силовые поля, оказалось достаточно. Ульрику разорвало на части прямым попаданием с нескольких сторон. Прекрасная молодая женщина обернулась кровавым пятном на светлом металле.
Над площадью зависла тишина. Пугающая, напряженная, как воздух перед величайшей из бурь. Никто не знал, что сказать. Никто не был к такому готов. Мятежникам казалось, что у них все под контролем…
Первой опомнилась Одана:
– Мы сдаемся! Восстание капитулирует, мы требуем задержания!
Данкард не ответил ей. Не сводя глаз со свежей крови, растекающейся вдалеке, он надел шлем, скрывая от мира свое лицо – которое в тот момент казалось лицом покойника. Но его голос, усиленный системой, теперь услышали все:
– Начать зачистку. В живых разрешено оставить только гражданских и военных, заключенных под стражу из-за отказа примкнуть к мятежу. Все остальные должны быть ликвидированы.
Он не срывался на ярость, он не вопил, что это месть. Напротив, его голос был безжизненным, как синтезированная компьютером речь. Но именно это и стало самым страшным приговором, гарантирующим, что пощады не будет.
Черная Армада ударила в полную силу. Судя по всему, план был разработан заранее, и сдерживали его только заложники. Атака шла не хаотично и эмоционально, все силы, подконтрольные адмиралу, дополняли друг друга. В небе развернулась настоящая бойня: корабли уничтожали пиратские суда без права на плен. В городах и на военных базах шла зачистка роботами и десантниками.
Данкард тоже не остался в стороне. Он шагнул с крыши – и продолжил движение уже по дороге так, будто не было на его пути грандиозной высоты. Телекинезом он владел безупречно, он просто редко вступал в ближний бой, а тут иначе не мог.
Он двигался к дворцу. Его пытались остановить, но любого, кто осмеливался стать на его пути, он просто сминал, превращая в бесформенные, уже не опознаваемые останки. Если же его не атаковали, он не нападал первым, оставляя зачистку своим подчиненным.
Все понимали, кто нужен ему на самом деле.
Одана не собиралась бежать. Керет бросил ее без сомнений, он удрал, а она не последовала за ним. Может, все-таки поддалась угрызениям совести – потому что капли крови Ульрики долетели и до нее. А может, просто поняла, что спасаться уже слишком поздно.
Данкард не был впечатлен ее смирением и жалеть ее не собирался. Он разделил ее на части, как будто обнулил. Он не желал оставлять от нее ни трупа, ни имени, он просто стер Одану Оши из реальности, а ее останки отбросил подальше от того, что было когда-то его Ульрикой. Он не хотел, чтобы даже в смерти они были рядом.
Керету и другим пиратам тоже не удалось уйти. Отбежать чуть дальше – да. Спастись – нет. Данкард не стыдился собственной жестокости. Напротив, он подогнал к месту расправы записывающие дроны, которые сохранили каждый момент гибели пиратов… Страшной гибели. Такой, что Альда и смотреть на нее не могла, отвернулась почти сразу.
– Это была не жестокость ради жестокости, – пояснил Вернон. – Он потом отправил эту запись по всем пиратским каналам. Думаю, это в немалой степени повлияло на то, что других попыток захватить планеты все эти годы не было – до недавних пор.
Когда с Керетом и остальными было покончено, Данкард вернулся к зданию дворца. Он перенесся на балкон, теперь окончательно опустевший. Вокруг по-прежнему шел бой, ревели взрывы и полыхали пожары. Данкард не обращал на это внимания. Адмирал опустился на колени перед кровавыми разводами, да так и замер там, неподвижный, как будто мертвый…
Альда не сводила с него глаз, а рядом снова звучал голос Вернона:
– Когда я был на их свадьбе, я взял на себя смелость просмотреть их мысли. Не слишком благородно, я понимаю. Но людей, от которых зависит столько судеб, опрометчиво оставлять без контроля. Данкард действительно любил ее. Та самая первая любовь, которая не выветривается со стабилизацией гормонов, а прорастает в сознание и подсознание, становясь одной из основ формирования картины мира. Ты тоже не вчера академию окончила, знаешь, о чем я говорю.
– Знаю… – как во сне отозвалась Альда, хотя ответ тут был совсем не нужен.
– Ульрика любила его не меньше. Однако она долго сомневалась, прежде чем выйти за него замуж. Она прекрасно знала, что станет для него не только счастьем, но и точкой уязвимости. Иначе нельзя, если мужчина, который станет твоим мужем, – еще и оружие планетарного масштаба. Можно ко многому подготовиться, однако нельзя предвидеть все. Она не хотела тянуть его на дно, и все же отказаться от любви к нему она не сумела. Тогда Ульрика поклялась себе: она сделает все, чтобы не стать обузой для одного из лучших стратегов во Вселенной. Она найдет способ избавить его от себя… Освободить его, по-настоящему освободить, если это будет нужно. Как видишь, своему слову Ульрика Этерион осталась верна до конца.
Глава 12
Объект Д-1 охраняли с использованием лучших марсианских технологий. Иначе и быть не могло: слишком ценен он оказался для планеты. Но для номера 1 Легиона все это было не важно.
Слабость больше не возвращалась, Рафаль действовал предельно четко и уверенно. Он не пытался никого захватить, он использовал исключительно собственное тело, но этого было достаточно. Роботов он разносил на части без сомнений. Людей убивал, только если не было другого выхода. Если же они согласны были сдаться, – а так поступила большая часть персонала, – Первый попросту запирал их в каких-нибудь технических помещениях и двигался дальше.
Вроде как это было хорошо и давало повод для радости, однако никакой радости не было. Лавиния, которой почти ничего не приходилось делать, постоянно наблюдала за своим спутником и видела то, что наверняка не замечали его противники, им было не до того. Иногда Рафаль казался спокойным, иногда болезненно морщился, словно стараясь подавить головную боль, а иногда в его глазах мелькало… Что-то. То самое нечто, которое уже смотрело на нее один раз в башне Фратчака.
Лавиния не могла дать этому существу названия, не могла даже объяснить, что оно собой представляет и чем отличается от Рафаля. Но она точно знала: отличия есть. Рафаль не врал ей, когда доказывал, что не пробовал чужую кровь на вкус. Он совершенно искренне этого не помнил. Но кто же тогда это сделал? И если Рафалем Десятая еще могла управлять, то к тому, другому, боялась даже приближаться…
Ей просто хотелось, чтобы эта проклятая миссия наконец закончилась, да куда там! Объект Д-1 оказался непередаваемо огромным. Он состоял из залов, коридоров, разных уровней, порой закрытых для человека… Лавиния даже не бралась представить, как глубоко под поверхность
