жулье! Только есть мелкие жулики, а есть такие, как вы!
— Да с чего вы это взяли? — вскипел я, но Лютый меня остановил.
— Погоди, Горыныч, — и обратился к старику: — Скажите, уважаемый, кто-то уже приходил к Екатерине и денег с нее требовал?
— Конечно! — хмыкнул дед. — Устал гонять. Слава Богу, прикрыли и его, и подельничков его. На магазин продуктовый налет устроили. Видать, совсем ошалели. А то Кате жизни спокойной не давал. Все одно таскался. И угрожал, и в подъезде на стенах да на дверях непотребства всякие писал. Все денег с Кати требовал. Получил от меня разок по хребтине. Некому ж, кроме меня, за девчонку заступиться. А я ее в обиду не дам, — с гордостью заявил он и крепче сжал черенок лопаты.
— Так а брат ее куда смотрит? — с негодованием вспомнил того хмыря, которого в подъезде встретил.
— Да какой брат? — вытаращился на меня дед. — Отродясь у нее никаких братьев не было, ни родных, ни двоюродных. Отчим да мать у нее, и никого больше.
— Подождите, — я полез в карман за смартфоном, но ответ на свой вопрос я уже знал.
Найдя среди фотографий ту, где брат Кати сидел за праздничным столом, я протянул телефон старику.
— Смотрите, вот ее брат, — ткнул пальцем в морду хмыря, сидящего рядом с Катей.
Дед щурился, всматриваясь в экран, а потом, приглядевшись, закричал:
— Да ты издеваешься, что ли? Это ж Игорь. Муж ее бывший. Вот тот, который теперь на нарах чалится. Влез в долги и все хотел, чтоб Катя за него платила. Попил крови у Кати, мама не горюй. После такого козла столько лет к себе никого не подпускает. Не верит никому.
— А Даня у нее от святого духа? — влез Лютаев.
Дед злобно зыркнул на него.
— А вот если не знаешь, не надо тут глумиться! Любовь у нее была. То ли зек беглый, то ли вор какой.
Лютаев взглянул на меня и прыснул в кулак, пытаясь замаскировать смех под приступ кашля.
— Любила она его крепко, искала везде, одежду купила. Четыре года свитер ношу, и сносу ему нет, — дед распахнул куртку и оттянул ворот серого кашемирового свитера. — Работу ему нашла. А он исчез, как провалился. И одежда, и работа, и тулуп его драный — все мне перепало. А я и рад. Мне за счастье. Вот только Катю жалко, что негодяю доверилась.
— А почему негодяю? — возмутился я.
— Да потому что. Попользовал девушку и скрылся. Пересидел у нее и в бега ударился. Ненашенский он. Я ж его по Катиной просьбе найти попытался. Всю нашу братию перешерстил. Не знал его никто. Да и рожа у него не такая, как у наших. Сам в рванье, а ведет себя как царь мира. Я ж видал его на помойке. Он телефон дорогой стырил у кого-то, а в тулупе забыл. Потом вспомнил, прибежал за ним. Я еще подумал: куда он в такой мороз без тулупа пойдет. А он, видать, дружков вызвонил, и они его подобрали где-то. Я Катю расстраивать не стал. Пусть так и считает его хорошим человеком. Жаль ее, такая чистая девушка и такие сволочи ей попадаются. Так вот к чему я это, чтоб я вас возле Катиного дома больше не видел.
— Я не собираюсь обижать ее.
— Ничего не знаю, — дед снова включил режим терминатора. — Одна ее слезинка — и на твою машину неожиданно упадет кирпич. Десять раз. Усек?
Глава 65
После ухода Горского меня трясло. Пришлось выпить успокоительное. Но стресс был настолько сильным, что таблетка совсем не помогла.
Данька остался доволен общением с отцом и обещанием провести вместе выходной. И только тем и занимался, что посекундно задавал вопросы насчет завтрашнего дня, чем еще больше нервировал меня. Я боялась сорваться на ребенке, потому включила ему мультики, а сама заперлась в ванной, где дала волю слезам. Отрыдавшись, я позвонила Ленке.
— Случилось чего? У тебя голос странный, — с ходу раскусила меня подруга.
— Случилось. Горский.
— И что он натворил?
— Купил Дане квартиру и машину.
На том конце повисла тишина.
Потом раздалось:
— Я точно не ослышалась? Купил квартиру и машину Дане? Так это ж здорово! — и сразу же, как из пулемета, изо рта Ленки полетели вопросы: — А что за машина? А сколько комнат в квартире? А в каком районе? А точно на Даньку оформил или только так сказал?
— На Даньку. Я документы видела. Он меня обманул. Забрал свидетельство, чтобы все это провернуть втихаря.
— Блин, кто б меня так обманул!
— Лен, ты разве не понимаешь? Он все это делает, чтобы унизить меня! Прямо головой макает в коричневую субстанцию! Я плохая мать, ничего не дала Даньке, а он отец-молодец, сыпет благами как из рога изобилия.
— Это он тебе так сказал? — уже приготовилась возмущаться Ленка.
— Нет, не прямо. Но отчетливо дал это понять. Еще и указания раздает, что мы должны переехать в новую квартиру, потому что в этой условия для Дани не те.
— Эх, кто бы мне приказал переехать в трешку в шикарном районе, — мечтательно протянула подруга.
— Ты меня слышишь вообще? Я не собираюсь никуда переезжать. Меня и так все устраивает.
— А я б на твоем месте переехала.
— И чувствовала бы себя обязанной?
— С чего бы это? — хмыкнула она. — Я его сына считай год носила! Рожала в муках. Ночей не спала! Лечила, кормила, учила. А он все это время радовался жизни. Так он не только Даньке должен купить, а мне — по одной квартире за каждый год. Итого четыре! А от него никакой благодарности. Еще и зразу последнюю умыкнуть хотел.
— Повезло ему, что не на тебя нарвался, — рассмеялась я.
— Вот и ты не теряйся. Думай о Данькином будущем. И о себе не забывай.
— Ле-е-ен, он же тупо покупает меня.
— А ты цены с себя не сложишь, да? Кать, я вот тебя не понимаю. Первый мужик с тебя деньги сосал, херовый был. Этот деньгами завалить готов — тоже херовый. Чего тебе надо?
— Спокойствия хочу. И чтоб никто не решал, как мне жить. Он же мне и работу подыскал.
— Да ладно! И кем?
— Бизнес Ивана Никифоровича выкупил. И хочет его на меня оформить.
— Офигеть! — только и выдала Ленка.
— Там дела на спад пошли. Натворили дел наследнички. Поставщиков сменили. На всем экономят. В общем, подпортили репутацию фирмы. Я бы, конечно, смогла все вернуть в прежнее русло. Обидно, что такая компания загинается
