рабы?
– Ты же знаешь, что метка действует в обе стороны.
Я попыталась совместить своё знание действия метки в обе стороны на дуэт Правитель-телохранитель, а потом ещё и размножить на весь род Совергов. Картинка выходила до того фантасмагоричной и… непристойной, что я замерла алеющим столбом. Нет, я знала, что драконы зло, но чтоб такое…
Орс заметил, что я отстала, обернулся, посмотрел вопросительно. Затем в его невозмутимом лице что-то дрогнуло, и он, поддев пальцем мою упавшую челюсть, расхохотался.
– Мы ему как дети, – утирая слезу, пояснил телохранитель.
Крылатые! Я говорила, что смутилась только что? Беру свои слова обратно. Вот теперь, когда Орс понял, что я себе вообразила, мне просто под землю захотелось.
– Да-да, – неловко пробурчала я, убегая вперёд, – именно поэтому ты и боялся, что Асандр тебя убьёт, когда я на тебе повисла.
Телохранитель хмыкнул:
– Нет. Не он. Скорее мне стоит опасаться реакции Корвина.
Вот зачем ты мне о нём напомнил?
– Не думаю, что Корвин станет убивать за меня.
– Ну я тоже в это не верю, всё же мы друзья.
Правильно, где я, а где дружба. Я прикусила щёку, болью изгоняя дурное недовольство.
– Но на самом деле, ты была слишком хороша там, в ущелье, – отвлёк меня Орс неожиданным комплиментом. – Было очень сложно держать себя… в рамках приличия.
– Серьёзно? А что сейчас?
– Сейчас – обычная. Хорошо маскируешься.
Я вспомнила, как нагло вела себя на дне пропасти, как бестрепетно обнимала спасателя. Как была зла. На Корвина. Вспомнила слова Асандра.
– Если у Корвина не выйдет, подарю её тебе… – повторила я, и снова остановилась, не понимая, когда он это сказал.
– Это вряд ли, – Орс подхватил меня под локоть и подвёл к ближайшей двери, распахивая её. – А вот и Нарника Кристи.
Я и не заметила, как мы добрались до лазарета.
Ника спрыгнула с кровати, явно помогая себе даром.
– Касс! Как я рада, что ты цела! Тани говорила, что теперь твоя очередь, и я боялась…
– Всё отлично! Но ты не представляешь, как рада тебе я! – я подбежала к подруге, аккуратно обняв и отмечая, что на шее у неё фиксатор, а на груди повязка. Но без кровавых пятен, что не могло не радовать.
Дальше вместо предписанного покоя мы засели с Нарникой на диванчике в холле среди разлапистых вазонов и болтали до глубокого вечера, то смеша друг дружку курьёзами из детства, по пытаясь понять, за что Тани решила нас убить. Фанатик-дракононенавистник, которому не по зубам повлиять на драконов? Кто знает.
Орс сказал, мне расскажут, когда разберутся.
А письмо от Корвина так и не пришло, с досадой подумала я перед сном. Ну хоть уснула быстро.
Проснулась тёмной ночью. Мозг сверлила дурная, совершенно ненужная в это время мысль:
«Они ему как дети, что не мешает использовать их и посылать на смерть в защиту своей шкурки. Странная родительская любовь».
Хотя идея сбрасывать детей со скалы ради раскрытия дара тоже не пришла бы в голову нормальному родителю…
***
Я села в постели. Снова это чувство. Когда? Когда он мог это сказать, если при встрече на крыше только и делал, что пел мне хвалы? Или это не он?
Тогда кто? Где я это слышала? И вообще – когда?
Может в том мелькающем трансе во время падения? Из него мне запомнились лишь образ рыжей девушки на скале и чувство полёта. «Ты дымка, ты легче воздуха, лети». А потом мои руки – что? – в самом деле, стали крыльями? Полная ерунда. Невозможно.
Но я же помню, как меня ломало и бросало на скалы. Я помню боль. Такую явную боль, что даже сейчас при воспоминании спазмом сводит живот.
Но очнулась-то я абсолютно целой, ни царапинки! Меня вылечил Корвин? Через сотни километров и толщу скал?
Как я выжила вообще? Мы же поднимались из ущелья полчаса не меньше! Да, взлетать – не падать, но всё равно, там безумно глубоко! Я даже отключилась, пока мы летели. Видно от ужаса. Еле руки разжала, выпуская из захвата беднягу Соверга, когда приземлились перед семейкой чешуйчатых.
«Сын наш так много хорошего говорил о тебе, какая ты чудесная девочка»…
И снова это ощущение неправильности.
Корвин не мог говорить о моей чудесности, ну никак! И сладкоголосое придыхание Самого Главного Дракона предо мной – это же бред.
«Если у Корвина не выйдет, отдам её тебе».
Голос полный скрипучего льда и такой же холодный взгляд – правдивы, а: «велика радость встретить тебя лично, малышка» – кристальная, незамутнённая ложь.
Меня… околдовали! Почистили память! Но плохо, и теперь в голове то и дело вспыхивали обрывки затёртой реальности, и сбитые в кучу куски мозаики постепенно обретали черты неприглядной картины.
«Какая хорошая идея сбрасывать со скалы людей, чтобы»…
Я сумела выжить. Я прошла их испытание. Не прошла бы – и ладно. Людей ведь так много.
«Островитянка сослужила нам хорошую службу».
О, ты прав, истинный голос Правителя, я в самом деле расстроена, узнав об этом.
Потому что боюсь, вы действительно начнёте сбрасывать нас со скал, чтобы раскрыть дар как можно ярче! И правда, зачем морочиться с трансом, если можно вот так – пнуть в свободный полёт. Как ребёнка в воду: плыви или тони.
Только меня вытаскивать живой не собирались. Прислали Орса с мешком собрать то, что осталось. А как он удивился – как пялился, даже на «вы» сбился. А потом нёс пургу о том, как я была неотразима.
«Расскажи правду, Орс. Правду о подруге», – приказал Правитель.
А я и рада поверить.
Но разве не ясно как день, что «правда раба» – всегда вложена в уста хозяином? Даже если тот прикидывается любящим отцом.
Так что сказал мне Орс? Что Танита – фанатик-драконоборец, неспособный повергнуть дракона и взявшийся за девочек-невест? Тани? Хрупкая кукольная малышка – невозмутимый убийца? Я совсем ослепла и потеряла разум, если поверила ему!
Может и в самом деле Танита обладает запретным для плебеев даром. Но это не делает её убийцей. А вот идеальным козлом отпущения – на раз.
Сами же драконы чисты и невинны, а что руки в крови по локоть, так это «мы тебя лечили».
И Корвин – такой же.
«Я отпущу тебя. Потом. Я решаю проблему».
Я – навязанная тебе проблема. Но ты слишком юн и не
