против вас, леди Соренс. Вы мне были искренне симпатичны, но… — капитан сложил руки в замок. — Эрик, отведи ее в камеру.
— Нет. — Голос мужчины был твердым, решительным.
— Что ты сказал?
— Я сказал нет.
— Ты опять из-за какой-то девушки страдать вздумал? Дорогой мой друг, в этот раз под угрозой весь корабль, и я не позволю тебе делать глупости. Уведи ее. Это приказ капитана. С тобой потом мы поговорим, как обычно поненавидишь меня, а потом простишь.
Эрик Бингелоу медленно достал уже знакомое мне удостоверение, приказ от императора и показал его Вульфстоуну. Брови капитана поднялись, в глазах отразилось неверие, затем усталость.
— Только не говори, что ты и дальше будешь бегать с ней по кораблю и пытаться разгадать, кто же за этим стоит. Она перережет горло тебе в любой момент. Все, что было — ложь. Даже вчерашнее происшествие… не удивлюсь, если спектаклю она разыграла ради тебя.
— Я ей верю, Ганс, и не спорь. А вот под надзором находиться будешь ты. Надеюсь, что у тебя удобный тут диван.
— Что ты сказал?
— Я говорю, что под надзором и охраной будешь ты. Я запру тебя здесь.
— Я — капитан.
— Твоя команда пару дней справится и без тебя.
— Считаешь, что за пару дней все решишь? Немного ли ты на себя берешь?
— Я не беру, оно само, — ответил Эрик помахав бумагой перед носом капитана.
Мы забрали кол, Эрик установил воздушные стены, не дающие капитану покинуть его кабинет и надел на него антимагические наручники. Когда мы вышли на палубу, я ощутила приток свежего воздуха и вместо того, чтоб расслабиться, начала задыхаться.
Резкие, неглубокие вдохи, ощущение сдавленности в груди, кислорода как будто не хватает.
— Дышите, Зои. — Маг приобнял меня сзади, положил руку одну на щеку, вторую под грудью, медленно вкачивая воздух за меня. — Считайте со мной. Раз-два, три-четыре, раз-два, три-четыре. Отключите голову, просто дышите.
Весь мир перестал существовать, существовал лишь звук его голоса, глубокий, размеренный, такой прекрасный. Тот, что я хотела бы слушать вечно.
Я плавно развернулась в его руках и посмотрела ему в глаза. Маг был спокоен. Больше всего на свете хотелось подняться на цыпочках, потянуться к нему и поцеловать. Но… я не была дурой. И поведи я себя сейчас так — у него будут все основания подозревать меня.
Отказываюсь от его чувств, но стоило ситуации стать шаткой для меня — тянусь сама.
Я не дура. Может быть иногда и чуть-чуть. Но сейчас не время быть слабой, надо включать голову.
— Что будем делать? — хрипло спросила я.
— Не хотите спросить, почему я поверил вам, а не собственному другу? — иронично спросил Эрик.
— Мне страшно спрашивать вас, что-либо. Но если вы мне правда верите, то я очень благодарна вам. Так… почему же?
— Когда мы вызывали с вами шторм, вы могли легко погибнуть, но…продолжали делать свою работу. Человек, который так бесстрашно противостоит стихии не на жизнь, а на смерть внушает уважение. Ну и браслеты сыграли не последнюю роль.
— Браслеты? — голос все так же не мог набрать силу, я продолжала сипеть. — Что это значит?
— В моменты отключения вас от магии, я могу улавливать ваши…
— Мысли?
— Упасите Высшие силы, нет, конечно. Мотивы, эмоции. Ваша совесть чиста.
— Совесть — не эмоция, Эрик.
— Вы меня поняли. Я не позволю вам причинить вред, не только поэтому.
После этих слов воздух словно уплотнился между нами, повисла неловкость. Я положила руку ему на плечо и слегка сжала.
— Спасибо большое, — тихо сказала я, встала на носочки и поцеловала его в щеку. Эрик слегка прикрыл глаза и улыбнулся уголком губ. Когда я опускалась обратно, то задела губами этот изгиб улыбки. — Я очень вам благодарна.
— Нужно идти работать. Идемте к лорду Вестрингу, допросим его сами. И… доверяйте мне, несмотря ни на что.
Я отошла от мага на пару шагов, как будто воздух от этого между нами мог стать менее плотным.
Не то чтобы мне было много лет, но ощущаю себя девочкой рядом с ним. Девочкой, что только вступает в пору юности и постигает прелести женского очарования. Я давно научилась улыбаться и поправлять волосы в те моменты, которые называют «правильными». Я не питала иллюзий и не думала о том, что я самая красивая на свете девица. Но я также и не страдала ложной скромностью, прекрасно осознавая, что многие мужчины считают меня хорошенькой.
Но в первые в жизни мне захотелось улыбнуться так, чтоб мной искренне залюбовались, провели кончиками пальцев по алеющим щекам, слегка коснулись губ, вдохнули запах волос. И самой хотелось прижаться — уместить свою макушку под подбородком, а носом уткнуться в плечо, ощутить себя под теплое защитной.
Но я отошла от него на пару шагов.
В тюремной каюте лорда Вестринга ничего не изменилось с тех пор как мы были здесь последний раз. Но кое-что поменялось. При виде меня у него резко изменилось лицо: брови нахмурились, рот слегка скривился.
— О, моя любовь! — воскликнул он так отчаянно, что мне захотелось не то, что засмеяться, а фыркнуть или заржать точно я вороная скаковая. — Они добрались и до тебя! Как я жалею!
Тут Эрик ухватил меня за плечи, приблизил к себе и… положил ладонь мне на горло, слегка сжимая. Не сильно, но периферийным зрением я заметила всполохи магии в его руках.
— Вам дорогая ее жизнь, лорд Вестринг? — голос мага был холоден, как магия, сочившаяся из его пальцев.
— Что вы делаете с ней? — воскликнул он. Так драматично, что его бы выгнали из театра, если бы он орал это со сцены. — Это запрещено! Она должна оказаться в камере!
— А зачем? Проще сразу от нее избавиться…
— Нет!
— Вам так дорога ее жизнь? Вы даже готовы были сесть за решетку один, лишь бы о ней никто не узнал.
— Уберите свои грязные руки от моей дорогой!
— А то что? Может быть вы встанете на ее место?
Я не видела лица мага, но готова была поклясться, что он иронично поднял свою бровь. Захотелось повернуться, чтоб это увидеть. Но я продолжала смотреть на Вестринга, Эрик чуть сжал горло, это было неожиданно, а рука была настолько ледяной, что
