самолет, – заметила Марьяна.
– Алекс сделала это за одну ночь.
– Серьезно? – не поверила мама, уставилась на меня.
Я покивала, конечно, но не забыла о Косте.
– Мне помогали.
Удивление на мамином лице, как и восхищенный тон Громова доставляли мне удовольствие.
– Ну и к делу, Алекс. Наше время дорого, – продолжил Андрей. – Мы с Глебом вместе вкладываемся в фонд развития уличного искусства. Уверен, он будет поддержан и новым правительством. Мы хотим предложить тебе место куратора проектов. Первым станет, разумеется, парк военной техники, с которого ты сама начала.
– Я должна буду доделать самолет?
– Нет. Мне кажется, намного красочнее он смотрится расписанным наполовину. Это две стороны одной медали, – пояснил Глеб.
– Да, глубоко, – согласилась с ним Марьяна.
– Проект получит финансирование и будет продолжен. Тебя ждут танки, Катюши и прочие железяки, Алекс. Тебя и твою команду, конечно. Надеюсь, ты не против плюрализма идей.
– Я за, – выдохнула я. – Ты мне предлагаешь работу? Верно?
– Именно, – кивнул Андрей. – Я и Глеб. Это наше общее решение. Мы будем бороться за твое внимание.
– Я должна буду жить в России?
– Ты ничего не будешь должна. Но это подразумевается, – объяснил Глеб.
Из моего горла рвались вопли счастья и согласия. Я и подумать не могла о таком потрясающем предложении. Но мама снова сжала мне руку, и я быстро остыла, закрыла рот, склонила голову чуть пренебрежительно. И сказала очень спокойно с чувством собственного достоинства:
– Потрясающее предложение. Я очень признательна.
– Нет! Алекс, ты не можешь отказаться, – неожиданно гаркнул Андрей.
Первый раз он при мне повысил голос. Я вздрогнула, но не растерялась.
– Я не отказываюсь. Но я не могу принять такое решение одна. Мне нужно посоветоваться.
– С мамой? Так вот же она! – Глеб ткнул пальцем в Марьяну. – Мы за этим ее и позвали. Марьяна скажи ей, что это…
– Думаю, нужно дослушать Алексию, Глеб, – одернула она Москвина с горделивой улыбкой превосходства.
– Мне нужно посоветоваться, – повторила я. – Не только с мамой. Не только с родителями.
Андрей прищурился. Думаю, он догадался, кого я имею в виду.
– Не затягивай, Алекс – попросил он. – Я очень жду звонка.
– Тебе или Казарину? – уточнила я.
– Мне лично. Или Глебу.
– Отлично. Я наберу. Была рада увидеться.
Мы с мамой вместе встали с дивана, намекая мужчинам, что им пора отчаливать.
Громов с Москвиным быстро попрощались и ушли.
Мама проводила их сама и неожиданно вернулась не одна.
– Алекс, молодой человек утверждает, что ты его ждешь.
Я обернулась и увидела Костю. В спортивном костюме и куртке. С рюкзаком. Чертовски трогательный и нервный. Совсем как в тот день на Винис-бич.
– Алекс, – выдохнул он.
Я пересекла гостиную и повисла у него на шее. Сильные руки взяли меня в плен. Я вжалась в него, желая впитать это ощущение защищенности. Не веря, что оно может быть со мной всегда. Или часто.
– Эм, наверное, я закажу ужин и приму душ, – быстро сообразила мама.
– Нет, постой, – крикнула я, отдираясь от Костика. – Мам, это Костя. Костя, это моя мама.
– О, – мама мягко скруглила губы и очень внимательно рассмотрела Градова. Она протянула ему руку. – Рада познакомиться. Марьяна.
– Тоже рад, – ответил Костя, автоматически добавляя маме отчество. – Марьяна Генриховна.
– Никаких отчеств, Костя.
Она похлопала его по щеке снисходительно.
– Я никогда не буду настолько старой.
Градов улыбнулся.
– Как прикажете.
– Спасибо, что заботился об Алекс все это время. Ты один из немногих, кому она это позволяет. Это большая удача.
– Знаю. Мне невероятно повезло.
Костя прижал меня к себе. Мама повторно проявила чудеса понимания и растворения в пространстве.
– Все же я нуждаюсь в ужине и душе.
Она ушла в спальню, оставив нас вдвоем. Я потянула Костю за руку к дивану. Он сел, и я устроилась у него на коленях. Какое-то время мы просто целовались. Без остановки, без слов. Только спустя сто лет он потерся носом о мой и сказал:
– Привет, что ли?
– Привет.
– Откуда ты тут взялась? Опять удрала? Через Канаду?
– Нет. С меня сняли все ограничения. Процесс идет к концу, я точно остаюсь свидетелем.
– Класс, – кратко оценил Костя ситуацию.
– А ты здесь откуда? Как узнал, что я в Питере?
– Берг сказал. Я думал, он совсем рехнулся. Но ты здесь. Почему в Москву не полетела?
– Меня хотел видеть Громов. Ему удобнее здесь.
Костя перестал водить губами по моей щеке, серьезно взглянул.
– Громов? Что он хотел от тебя?
– Предложил работу.
И я стала рассказывать Косте все, о чем мы только что говорили. Про муралы, про Москвина, про планы и мое участие в новых проектах. Я не заметила, как стала всхлипывать.
– Эй, малыш. Ты чего плачешь? – разволновался Костя.
Он смахивал слезы с моего лица, а я заикаясь объясняла то, что сама только что поняла.
– Я так сильно хочу эту работу. Мне кажется, я всегда хотела именно этого.
– Это ведь круто, Алекс!
– Но еще сильнее я хотела быть с тобой! Все время. Только и мечтала, что меня отпустят из Штатов, и я буду с тобой.
– Так ты будешь, – засмеялся Костя.
– Не постоянно. Мне придется ездить в командировки. Разные города, разные проекты. Что с этим делать?
Костя счастливо засмеялся.
– А что мы всегда с этим делали? Я поеду с тобой, конечно. Как обычно. Ты без меня пропадешь, шальная.
Я тоже стала смеяться сквозь слезы.
– Как? Как ты решаешь проблемы так просто?
– Редкий дар, детка.
Он щелкнул меня по носу.
Я дотянулась до салфеток. Старалась высморкаться культурно, но ничего не вышло. Хорошо, что Костю это не смущало.
Настолько не смущало, что мы снова стали целоваться. В этот раз ничего не было важнее нашей близости. Костя увлекся, и я забыла обо всем. Он приподнял меня и заставил повернуться к нему лицом. Его ладони проникли под мой свитер. Я застонала, ощутив, как он покручивает соски.
– Как же скучал по тебе, – бормотал он, прикусывая мое ухо.
Я заерзала на нем. Хотела сказать, что тоже ужасно скучала, но изо рта рвались только стоны.
– Ребятки, я заказала ужин и… – мама не договорила, но быстро придумала новое продолжение, – и поеду в отель, пожалуй.
Я соскочила с Костика. Он схватил подушку и положил туда, где только что была я, чтобы спрятать палатку от эрекции.
– Блин, – каркнул он, краснея как помидор. – Простите.
Я впервые видела его таким смущенным. Мама очень быстро передвигалась к двери. Я догнала ее уже в холле.
– Мам, прости. Мы увлеклись.
– Конечно, вы увлеклись. Жаль, что пришлось прерваться.
– Не уезжай.
– Перестань, Лекси.
