«Четыре», — чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык.
— Три трупа взрослых и одни ребенок. Совсем маленький, — продолжил Плетнев.
— Ты был виновен в их смерти? — спросила немеющими губами.
— Нет, — твердо ответил Плетнев.
Я залпом выпила свой виски. Спиртное обожгло горло, и я закашлялась, зажимая рот рукой. Плетнев забрал у меня стакан и поставил его на столик, рядом со своим. Сжал до боли мою ладонь и выдохнул:
— Ядя, клянусь тебе, я не виноват в том, что эти люди погибли!
— Это была случайность? — стараясь сохранять спокойствие, спросила я.
— Моя машина ехала с превышением скорости, я осознаю это. Но тот мужчина не стал уступать дорогу, он решил включиться в гонку.
— Включиться в гонку? — переспросила я.
— Он просто не справился с управлением! — с отчаянием крикнул Плетнев. — Я не виноват в том, что они погибли!
Он отпустил мою руку, ухватил бутылку и сделал несколько глубоких глотков прямо из горла.
— Но суд решил, что ты виновен, — произнесла я тихо.
— Мне дали два года условно, — ответил он горько.
— Ты считаешь, это несправедливо?
— Ядя, я совершил огромную ошибку.
— И заплатил за нее?
— Ты имеешь в виду мою судимость? — уточнил Плетенв. — Нет, не в этом дело.
— Тогда о чем ты?
— Трое взрослых и один ребенок, Ядя.
— Но ты же говоришь, что не виноват, — напомнила ему.
— Если бы я повел себя по-другому, возможно они были бы живы, — сказал он и снова поднес горлышко бутылки к губам.
— Налей в стакан, ведь так неудобно, — заметила я машинально.
— Насрать, — отмахнулся Плетнев. — У него осталась мать.
— У кого?
— У того мальчика, который погиб. В машине ехала семья: мальчик, бабушка с дедушкой, за рулем сидел его отец. А мать почему-то не поехала и осталась жива. Я ее видел.
— Да? — спросила, чувствуя, как холодеет внутри.
— Да, — кивнул Плетнев. — Она приехала на место аварии, и потом, в суд.
— Она говорила с тобой? — спросила, с силой выталкивая звуки из горла.
— Пару слов на шоссе. Ей было не до меня. И знаешь, что странно?
— Что?
— Я совсем не помню ее лица. Помню, подумал, что она красивая. И все. А лицо мальчика все эти годы стоит перед глазами. Мне показывали его фотографии. Мальчика помню, а его мать нет.
После этих слов я выдохнула. Кажется, последние несколько минут я и вовсе не дышала. Мне нужно выпить. И покурить.
— Налей мне, пожалуйста, — попросила Плетнева. — И дай сигарету.
— Ты же не куришь, — удивился он.
— После твоего рассказа, мне необходимо выкурить сигарету.
Плетнев протянул мне пачку сигарет и налил виски.
— Вы поэтому поссорились с женой? — я решила увести разговор в сторону. Слушать о гибели родных было выше моих сил. — Из-за этой аварии?
— Нет, это случилось еще раньше. Марина…. Она приняла решение, которое не должна была принимать одна, а я не смог ее остановить.
— Не хочешь пояснить? — спросила, глядя как дрожит сигарета в мои пальцах.
— Не сейчас. Когда-нибудь, когда мы проживем много-много лет, я все тебе расскажу. Но только не сейчас. Не обижайся, ладно?
Я только кивнула.
— А что случилось у тебя?
Кажется, Вик тоже решил сменить тему. В ответ я только помотала головой. Сказать правду я не могла, врать — не хотела.
— Когда-нибудь расскажешь?
— Когда мы проживем с тобой много — много лет, — повторила я его слова.
— Иди ко мне, — Плетнев отставил бутылку и протянул ко мне руки.
А я, вместо того, чтобы послать его к черту, затушила сигарету и утроилась у него на коленях. Плетнев обнял меня и зарылся носом мне в волосы. И впервые за много лет я почувствовала себя защищенной.
Мы сидели так, пока комната окончательно не погрузилась в темноту.
— Поехали, — предложила я.
— Да, — согласился Плетнев, — завтра рано вставать.
Я слезла с его колен и теперь наблюдала, как Вик поднялся с дивана и пошел за вещами. Вот теперь было видно, что он гораздо пьянее, чем кажется.
— Я готов! — крикнул Плетнев из кабинета.
— Я тоже.
Приемная была пуста. Видимо, Славик решил, что раз я приехала, его присутствие уже не понадобится и смылся по-тихому.
Мы молча спустились на лифте на первый этаж. Водитель распахнул перед нами дверь служебной машины. Плетнев остановился, разглядывая автомобиль.
— Поехали, — я потянула его за руку.
— А моя машина?
— Останется на парковке. Мы оба выпили, за руль не сядем.
— Я не езжу за рулем пьяным, — напомнил мне Вик.
— Я тоже, поэтому нас везет водитель.
Больше Плетнев никаких вопросов не задавал. Без слов себе в машину, и мы поехали домой.
До рассвета мы оба не могли сомкнуть глаз, но упорно делали вид, что спим, стараясь не тревожить покой друг друга. Я маялась, Плетнев крутился. Несколько раз он, стараясь меня не разбудить, выходил на балкон, и до меня доносился запах табака. Но, когда он возвращался, я только крепче зажмуривалась, притворяясь, что сплю. Вик делал то же самое, когда я вставала и шла на кухню, чтобы попить воды. Кажется, мы оба были не готовы к продолжению разговора.
Проснулась я до того, как прозвенел будильник. Лежала с закрытыми глазами, пытаясь справиться с головной болью, и уговаривала себя подняться и пойти в душ. Протянула руку — в постели я была одна. Неужели Плетнев уже поднялся? И куда его понесло в такую несусветную рань? Впрочем, Вик уже взрослый и не нуждается в няньках.
С этой мыслью я отправилась в ванную в надежде, что контрастный душ поможет избавится от головной боли.
Я смывала мятный гель с плеч, когда услышала, что в ванную кто-то вошел.
— Доброе утро, — сказала громко.
— Доброе утро, — отозвался Вик.
— Где ты был?
— Ходил в зал.
Ну конечно, в зал. Я упустила из вида, что в нашем доме, на первом этаже, был хороший фитнес-центр, и Виктор проводил там значительную часть свободного времени. Нет, он не был фанатиком, просто старался поддерживать хорошую физическую форму. Я, кстати, даже завидовала его упорству. У меня не хватало силы воли регулярно заниматься физическими упражнениями.
— Сейчас я освобожу тебе место, — сказала, выключая воду.
