сейчас морду вскрою!
– Тебе мало было?! – Я противно усмехнулся и поманил его пальцем. – Ну, иди сюда, повторю. Думаешь, если разрядник, на тебя управы не найдется? Да я таких сосунков на завтрак жру!
– Ах ты, тварь! – кинулся было на меня курсант, но сцепиться мы не успели, потому что его осадил командирский голос, раздавшийся позади.
– Отставить! – К нам подошел мужик лет сорока в военной форме с большим количеством наград и погонами генерал-полковника. – Смирно! Иван! Вера! Вы что здесь устроили?!
– Деда, они… – начала было девушка, но генерал мигом оборвал ее.
– Молчать! – Он еще сильнее нахмурился. – Иван! Доложить по существу!
– Так точно! – Курсант замер, вытянувшись в струну. – На подходе к месту захоронения Павла Дмитриевича мы заметили, как из-за ограды вышли двое подозрительных лиц. Я попытался задержать их до выяснения, но был внезапно атакован ударом в горло. После этого подозреваемый принялся оскорблять Веру, угрожая расправой. При этом вел себя крайне вызывающе, а также являлся незарегистрированным энергетом. Курсант второго курса Иван Калинин доклад закончил!
– Что скажете? – повернулся к нам генерал. – Я вас слушаю.
– А кто сказал, что мы собираемся с вами разговаривать? – удивился я, задвигая за спину совсем сомлевшую маму. – Эта мадам хотела ментов вызвать, так пусть вызывает. Вот с ними и побеседуем на тему так называемого задержания. На каком основании, с какой целью и так далее.
– Меня, значит, вам недостаточно? – вроде усмехнулся мужик, но я видел, как глаза у него полыхнули гневом, видать, давно с ним так никто не говорил. – Можно узнать почему?
– А вы кто вообще такой? – Я нагло уставился на него, ничуть не смущаясь. – Думаете, форму нацепили и звезду Командора, так теперь все вас слушаться должны? А шапку ломать за двадцать шагов да на колени бухаться прикажете?
– Да как ты смеешь, щ-щенок! – надолго выдержки у генерала не хватило. – Я боевой советский офицер и никогда…
– Сема, не надо, – подергала меня за рукав мама. – Это Дмитрий Владимирович. Отец…
– Да мне плевать, кто это. – Я действительно сплюнул на дорожку. – Я его не знаю и знать не хочу. И разговаривать с ним не собираюсь. Есть вопросы – пусть реально ментов вызывают. Если нет, тогда пусть валят… подальше. И вы вместе с ними.
– Ах ты сопляк!!! – Генерал пошел красными пятнами, а мне на плечи будто бетонная плита рухнула, прижимая к земле. – Я научу тебя, как на старших рот разевать!
– Д-ха пош-ш-шел тхы-ы… – Воздух с хрипом вырывался сквозь сжатые зубы.
Стоять было нереально тяжело, меня гнуло к земле, буквально вдавливая в плитку аллеи, но я все равно не сдавался, сопротивляясь и не собираясь склоняться перед этими уродами. Но казалось, шансов у меня нет. От давления ноги подломились, и я уже почти упал на колени, но, собрав волю и силы в кулак, сделал то единственное, что мог в этой ситуации, – выполнил технику «Лягушачьего прыжка».
Надо сказать, самого прыжка у меня, естественно, не получилось. Куда уж обычному человеку тягаться с рангом высшей тройки в иерархии. А Юниоры при всех их достоинствах по большому счету все еще оставались обычными людьми. Но не зря Выгорский говорил, что это техника не Юниора, а Разрядника. Пусть у меня она толком не получалась в том виде, как задумывалась создателем, но даже так эффект оказался лучше, чем ожидалось.
Ноги дернулись и выпрямились, позволив мне встать ровно. Не знаю, кто в этот момент удивился больше: генерал, его внуки или я сам. Но факт был налицо: под невероятным давлением я выпрямился и нагло ухмыльнулся, глядя прямо в глаза Командора. Тот, глядя на это, разозлился еще сильнее, и, посмотрев на его перекошенную морду, я понял, что мне песец. По-хорошему, не стоило дразнить гусей и ссориться, мало того что с невероятно сильным энергетом, так еще и с генерал-полковником. Навскидку офицер такого ранга у нас мог быть только командующим округом или его замом.
Даже с поддержкой Комитета это не та фигура, с которой стоит бодаться. А у меня и поддержки-то толком не было. Пара человек, что нормально отнеслись, – это еще не тот уровень, на котором стоит задирать нос. Да и, положа руку на сердце, сейчас я об этом даже не думал. Меня просто выбесил вид этих холеных ухоженных ублюдков, не знавших, что такое нищета и голод, тогда как моей матери приходилось вкалывать как лошади, чтобы хоть что-то дать мне. И генерал точно такой же. Надменный урод, привыкший командовать и чтобы все остальные перед ним по струнке ходили. А чуть что не нравится, так сразу ломает человека под себя. Как меня сейчас, например. Только вот ему хрен в зубы. Я лучше сдохну, чем позволю мною командовать. Но, перед тем как еще большая тяжесть рухнула мне на плечи, передо мной выскочила мама, которую воздействие генерала не задело.
– Стойте, остановитесь!!! – Мама закрыла меня собой, и мгновенно стало легче, видимо, Командор опасался ее зацепить. – Да что вы за люди такие?! Что вы нас в покое не оставите?! Это же внук ваш родной, а вы!.. Ладно жена ваша не поверила, пообещала, что, если увидит меня хоть раз, в порошок сотрет. Но Семен-то ни в чем не виноват! Что, он не имеет права раз в шестнадцать лет могилу отца посетить?!! Да будьте вы прокляты!!!
– Что? – Вот сейчас генерал реально опешил. – Внук?
– Мама, не оправдывайся! – Я взял ее за руку, развернул в другую сторону и повел к выходу. – Эти люди того не стоят. Плюнь на них. Они отказались от тебя и меня, пусть так и будет. Пошли. Пусть живут, как хотят. Это не наши проблемы. А будут к нам лезть, я отвечу так, что мало никому не покажется. Будь то Командор, генерал или даже Архонт с маршалом.
– Эй, стойте! – кинулся нам вслед курсант, и я уже приготовился драться, когда его вдруг остановил голос генерала.
– Отставить! – Иван замер, а я почувствовал, как мне между лопаток вонзился внимательный взгляд. – Не трогай их. Пусть идут. У нас тоже есть дело.
Глава 23
Дмитрий Иванович Калинин, командующий Краснознаменного Сибирского военного округа, генерал-полковник и Командор, находился в смятении. Впервые он столкнулся с подобной ситуацией и не знал, что делать. В то, что этот пацан – сын Павла, генерал поверил, как только прозвучали слова его матери. Слишком уж он был похож на его младшего сына, погибшего в небе Кореи. Это поначалу Дмитрий Иванович его не признал, но скорее от
