Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
– Красотка.
Она снова смотрит на меня, красная как помидор, и встает, мои бедра чувствуют холод без ее близости. Что, черт возьми, со мной не так? Как будто я отчаянно выпрашиваю ее внимание и любовь. Кто бы мог подумать? Я умоляю девушку и признаюсь ей в любви.
Фыркаю, улыбаясь, мне смешно от самого себя.
Вспоминаю, что сказала мне Ракель в тот вечер в баре Артемиса после того, как возбудила меня и ушла: «Карма – дерьмо, греческий бог». О да, она права. Ракель поднимает обе чашки с пола и ставит их на компьютерный стол, а затем поворачивается и странно смотрит на меня.
– Над чем смеешься?
– Над самим собой, – честно отвечаю я и встаю.
– Уже поздно, – шепчет она, скрестив руки на груди. Я чувствую, что она защищается и осторожничает, и не могу винить за это. Она боится, что я снова сделаю ей больно.
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – Меня поражает страх в моем голосе. Она просто смотрит на меня, не говоря ни слова, я прочищаю горло. – Все нормально. – Я подхожу к окну и вижу, что дождь прекратился, но еще моросит.
– Арес… Подожди.
Я снова поворачиваюсь к ней, она стоит, оперевшись на компьютерный стол, ее руки все еще скрещены на груди.
– Да?
– Ты можешь… остаться. – Ее голос звучит мягко. – Но никакого…
– Секса. – Я договариваю за нее. Ракель открывает рот, чтобы что-то сказать, но потом закрывает и только кивает.
Не могу удержаться от облегчения, которое охватывает мое тело, не хочу уходить, мне так хорошо рядом с ней. Хотя быть с ней в постели – искушение, с которым мне, возможно, будет трудно справиться, но я сделаю все возможное.
Ее собака потягивается перед окном, в то время как Ракель стелет кровать, отбрасывая подушки в сторону, освобождая место для нас обоих. Она ложится, залезая под покрывало, а я ложусь на бок, чтобы смотреть на нее. Ее кровать пахнет ею, и это так успокаивает. Она лежит на спине, уставившись в потолок.
Мы достаточно близко, я чувствую ее тепло и вспоминаю, как трогал ее в этой самой постели и хотел овладеть ею.
Не думай об этом сейчас, Арес.
Но как? Я так хочу ее, что сжимаю руки, чтобы не пытаться дотронуться до нее. Я повернулся на спину, я должен перестать на нее смотреть.
Закрываю глаза и удивляюсь, когда чувствую, что она ложится рядом со мной. Она проводит рукой по моей талии и кладет голову мне на плечо, обнимая меня. Мое сердце колотится, и мне стыдно, что теперь она может это услышать.
Это все, что мне нужно.
– Все будет хорошо, – шепчет она, целуя меня в щеку. – Спокойной ночи, греческий бог.
Я улыбаюсь, как идиот.
– Спокойной ночи, ведьма.
41
Другое утро
Чувство тепла и целостности вторгается в меня, когда я открываю глаза, и вижу спящего Ареса. Он первый, кого я вижу, когда просыпаюсь, и от этого я вздыхаю и улыбаюсь, как идиотка.
Он лежит на спине, его лицо слегка повернуто ко мне. Его черные волосы спутаны, длинные ресницы ласкают скулы. Он такой красивый, но я понимаю, что за личность скрывается за такой прекрасной внешностью. Парень, который не умеет управлять своими эмоциями, ни перед кем не показывает слабость, строит из себя шутника, когда не знает, что делать, и бессердечного, когда чувствует, что его могут ранить.
Любой, кто впервые встретит Ареса, скажет, что он идеальный. В то время как для меня он как лук.
Знаю, странное сравнение, но все же подходит. У Ареса несколько слоев, прямо как у лука, и я долго и терпеливо снимала их, пока не добралась до нежного парня, который прошлой ночью сказал, что любит меня.
Я не смогла сказать ему, что тоже люблю его. Почему? Бесконечная борьба за сердце Ареса принесла мне много боли.
С каждым слоем я теряла часть себя, своих убеждений, любви к себе. Не все раны пока затянулись. И отчасти я очень расстроена, но не из-за Ареса, а из-за себя, потому что многое потеряла с ним.
Он не должен быть здесь, давно надо было послать его к черту. И все же я не могу приказывать своему сердцу, не могу лгать и говорить, что больше ничего не чувствую к нему, что не чувствую бабочек в животе и перестаю дышать, когда он смотрит на меня своими умопомрачительными глазами. Я не могу сказать, что не чувствую себя абсолютно счастливой, просыпаясь рядом с ним.
Глупая любовь.
Татуировка дракона так хорошо смотрится на его мягкой коже. Взволнованно поднимаю руку и провожу пальцем по рисунку. Мои глаза спускаются по его руке, и я не могу не посмотреть на его пресс. Видимо, Арес снял халат ночью и остался в одних боксерах, и, если честно, я не жалуюсь. Простыня прикрывает его только отчасти, и я чувствую себя извращенкой, облизывая губы.
Мои гормоны витают в воздухе, и если бы Арес не выглядел таким подавленным прошлой ночью, я бы не позволила ему остаться, потому что слишком много соблазнов для моего жалкого существа. Смотрю на его губы и вспоминаю ту ночь, когда он делал мне куннилингус в своей постели, как я сжимала простыню и стонала.
Хватит, Ракель! Ты его изнасилуешь.
1… 2… 3.
Давай, самоконтроль, перезагружайся.
Мысленно давая пощечины своим гормонам, я убираю руку и вздыхаю. Это оказывается сложнее, чем я думала. Арес слишком сексуальный, даже во сне. Устраиваюсь поудобнее, опираясь на руку, чтобы наблюдать за ним, как настоящая преследовательница.
И тогда он открывает глаза, удивляя меня. Боже, какие у него глаза, дневной свет отражается в них, и вблизи я могу рассмотреть их глубину и красоту.
Замираю, ожидая его реакции. У Ареса были определенные сложности с тем, чтобы просыпаться вместе, и мы никогда не просыпались рядом друг с другом. Поэтому я готовлюсь к худшему.
Мама говорит, что пессимистам живется лучше, потому что они всегда готовы к худшему и, когда худшее не случается, радуются вдвойне. Я не соглашалась с ней, но сегодня могу сказать, что рассмотрю ее точку зрения. Я уже приготовилась к тому, что Арес начнет оправдываться. Он встает, сердце начинает биться быстрее.
И тогда идиот греческий бог делает то, чего я меньше всего ожидаю.
Улыбается.
Будто мало того, что он так красив, сонный, с торчащими в разные стороны волосами, и такой уязвимый, так этот дурачок еще и дарит мне такую искреннюю улыбку, что я чувствую, что меня вот-вот хватит удар.
Радуюсь вдвойне.
– Доброе утро, ведьма, – шепчет он мне, потягиваясь.
Я смотрю, как дура, как сгибаются мускулы его рук и груди.
Святая покровительница пресса, творец этого создания, сжалься надо мной.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
