Свейн помолчал несколько минут, оценивая план своего книгочея, и, кивнув, проворчал:
— Тебе придётся всю ночь у этой штуки караулить. Парни ею пользоваться не умеют.
— Не страшно, днём высплюсь, — усмехнулся Вадим, признавая справедливость его слов.
— Да уж, поспать ты умеешь, — усмехнулся в ответ Свейн.
Увидев догоняющий барки драккар, Ширваз приказал придержать ход и крикнул Свейну, что хочет перейти на его корабль. Недоумённо пожав плечами, он приказал убрать вёсла с правого борта, и Юрген ловко подогнал корабль к борту барки. Несмотря на солидный вес, купец ловко перебрался на палубу драккара и, широко улыбаясь, шагнул к Свейну:
— Друг мой, я знал, что боги свели нас не просто так. Сколько ты отдал им?
— Весь полученный от тебя аванс. Сотню золотых, — честно признался Свейн.
— Клянусь бородой Митры, ты получишь в два раза больше, — радостно усмехнулся Ширваз. — Я и надеяться не мог на такую удачу.
— Удачу? — удивился Свейн. — Ты отдал разбойникам сотню золотых и называешь это удачей?
— Друг мой. Я готов был отдать пять сотен, лишь бы не потерять свои товары, а главное — жизнь. Но что будет на обратном пути?
— Точно так же заплатишь сотню и пойдёшь дальше, — рассмеялся Свейн. — Наш книгочей сумел уболтать их на это.
— Но как? — растерялся купец, поворачиваясь к Вадиму.
— Метатель и греческий огонь, — пожал плечами тот. — Как говорится, жить все хотят.
— Если это произойдёт, я полный год буду заказывать службу в храме Митры за ниспослание вам удачи, — пылко воскликнул Ширваз.
— Тогда не будем терять времени, — кивнул Вадим. — Прикажите своим рабам грести до самой темноты и не пугайтесь, если не увидите нас.
— Что вы задумали? — быстро спросил купец.
— Проследим, чтобы они не подобрались к вам ночью, — ответил Свейн.
Кивнув, Ширваз перебрался на свою барку, и корабли снова заскользили вперёд. В сумерках, выбрав удобное для засады место, Свейн приказал пристать к берегу и приготовиться к бою. Сам Вадим даже не сомневался, что ушкуйники попытаются добраться не только до купца, но и до такого мощного оружия.
Поделившись с капитаном своими мыслями, он предложил выставить охрану не только у корабля, но и дальше по берегу, чтобы встретить возможное нападение до того, как они подойдут к кораблю. Подумав, Вадим привязал к нескольким горшкам верёвки и, отдав их Рольфу, подробно объяснил ему задачу.
— Зачем так всё усложнять? — задумчиво протянул гигант. — Нападут — встретим как обычно, топорами.
— Во-первых, в темноте мы не будем знать, кого именно рубить. Во-вторых, их будет слишком много для нас. Вспомни, сколько там было кораблей. Пока мы бьёмся с одними, другие могут сжечь наше судно. Так что, если услышишь чужих, просто размахнись и брось горшок куда подальше, желательно вдоль берега, вон туда, — с усмешкой показал Вадим. — Главное — подальше от корабля и наших парней. Сам видел, что эта штука может натворить.
— И что будет потом? — с интересом спросил Рольф.
— А потом, когда всё загорится, мы увидим, кто на нас напал и кого рубить. К тому же, если мимо пойдут их струги, я смогу сжечь их, не идя на абордаж.
— Ладно, сделаю, как ты сказал, — нехотя согласился гигант.
— Что-то не так, брат? — насторожился Вадим.
— Не люблю я так воевать, — вздохнул Рольф. — Хитрости, засады. Куда проще один на один или один против нескольких. Знай руби.
— Согласен, — улыбнулся Вадим. — Но правила не всегда мы диктуем.
— Выходит, хочешь не хочешь, а играй так, как хочет враг? — мрачно спросил Рольф.
— Знаешь, один восточный мудрец сказал: война — это не кто кого зарубит, а кто кого передумает, — вздохнул Вадим.
— Иногда мне очень хочется расколоть тебе башку и посмотреть, где там столько разных знаний помещается, — проворчал Рольф, выразительно покачав своей секирой.
Расхохотавшись, Вадим хлопнул его по плечу и, отходя, ответил:
— Поздравляю, друг. Ты тоже заразился болезнью познания.
— Да иди ты к Тору в задницу со своими познаниями, — огрызнулся гигант.
Быстро перекусив солониной, воины разошлись по выбранным местам, готовясь к возможному нападению. Усевшись рядом со своим арбалетом, Вадим то и дело поглядывал в ночное небо, тихо молясь, чтобы облака разошлись и быстрее вышла луна. По его прикидкам, дело шло к осени, стоял август.
А раз так, то ночи должны быть тёмными и лунными. А на реке в лунную ночь видно хорошо. Свет, отражаясь от поверхности воды, хорошо освещал каждый предмет, находившийся на поверхности. Услышав тихие шаги, Вадим оглянулся и тихо спросил:
— Что, капитан, не спится?
— Уснёшь тут, — мрачно проворчал Свейн. — Печёнкой чую, просто так эти рожи от нас не отвяжутся.
— Да уж, физиономии на тех кораблях не самые приятные, — усмехнулся Вадим. — Хотя, если вдуматься, то и у нас не лучше. Один Рольф чего стоит.
— Раз уж вспомнил про Рольфа, тогда скажи, чем ты его таким озадачил, что он уже почти два колокола сам с собой спорит?
— Как это? — не понял Вадим.
— А вот так. Сидит в кустах и бубнит себе что-то под нос. Со стороны кажется, что где-то шмель гудит размером с собаку. Еле успокоил.
Усмехнувшись, Вадим представил себе эту картину и едва не зашёлся от хохота. Потом в нескольких словах описал капитану задание, которое поручил гиганту. Услышав, что рубака Рольф должен будет атаковать налётчиков при помощи горшков с адской смесью, Свейн мрачно вздохнул и, неопределённо хмыкнув, спросил:
— И как он тебе башку дурную в плечи не вбил после такого предложения?
— Ну, как видишь, вбить не вбил, но расколоть пообещал. Чтобы посмотреть, куда там столько разных мыслей помещается, — усмехнулся Вадим.
— Ты и вправду ничего лучше не придумал, чем ему горшки вручить? — не унимался Свейн.
— А что не так? — не понял Вадим.
— Рольф никакого другого оружия, кроме своей секиры, не признаёт. Ну меч иногда, если секирой не размахнуться. А так… — Свейн удивлённо покачал головой и, помолчав, спросил: — А ты вправду там, у себя, солдатом был?
— Да. Чем-то вроде сотника здесь, — нехотя признался Вадим.
— То-то я смотрю, ты командуешь так, словно всю жизнь этим занимался, — кивнул Свейн.
— Не бери в голову, брат. На твоё место я никогда не встану, — ответил Вадим, моментально просчитав ход его мыслей.
— Это не тебе решать, — неожиданно ответил Свейн.
— В каком смысле? — не понял Вадим. — Что это значит?
— А это значит, что если команда решит, то быть тебе капитаном, — вздохнул Свейн.
