которой нуждается. Это не в твоей власти.
— Знаю, — сказал он. — Я просто… черт.
— Он нанес первый удар в ту ночь, когда вы дрались?
— Да. Он начал это. — Он потер затылок. — Ничто из этого не должно было касаться тебя.
— И не касается.
— Пока. — Его пальцы ласкали мое лицо, его взгляд был измученным. — Может быть, мне просто отвезти тебя домой.
— А может быть, нам стоит поехать к тебе домой, как мы и планировали. Мама и Мэтт устраивают ужин при свечах, — сказала я. — Сомневаюсь, что она даже думает о том, чем мы можем сейчас заниматься.
Он слегка улыбнулся.
— Ладно. Поехали.
Пара машин двигалась в противоположном направлении по узкой дороге. Я почти возмутилась на них за то, что они замедляли нас. Чем скорее мы уберемся подальше от его брата, тем лучше. Но также я хотела побыть наедине с Джоном, без свидетелей. Я хотела заставить его улыбнуться по-настоящему. Возможно, именно так ощущалась зависимость, постоянная потребность быть ближе к нему. Он положил мою руку себе на колено, и я теребила маленькую дырочку на его джинсах всю дорогу до его дома.
Нормальность начала возвращаться. С каждой милей, которую машина проезжала между нами и Диллоном, он все дальше уходил в прошлое.
— Моей маме нравится эта песня, — сказала я, подпевая «Стеклянному сердцу» Blondie.
— Да? — он улыбнулся. — Это хорошая песня.
Следующей была «Займемся любовью» T. Rex. Эта песня была нам по душе.
Когда мы приехали, дом был погружен в темноту, горел только свет на крыльце. Джон затормозил на пустой подъездной дорожке, и я выскочила прежде, чем он успел предложить открыть дверь. Манеры были приятными, но время, проведенное наедине, имело значение, а часы тикали. Он включил только маленькую лампу, стоявшую на столике в прихожей. Внутри ничего не изменилось с тех пор, как я была там в последний раз. Книги, растения в горшках, огромный телевизор, небольшой беспорядок.
— Не хочешь чего-нибудь выпить или что-нибудь еще?
— Нет. Спасибо.
— От меня воняет. Я быстро в душ, — сказал он, направляясь к лестнице. — Поднимайся, если хочешь. Побудь в моей комнате.
Я хотела.
Кровать покрывали темно-серые простыни того же оттенка, что и стены. По крайней мере, там, где они не были увешаны плакатами — Led Zeppelin, Ramones. Это заставило меня задуматься…
— Не думаю, что кассета застряла.
— А?
Он порылся в корзине для белья, полной аккуратно сложенной одежды. Сначала появились боксерские трусы, за ними последовала свежая пара джинсов и выцветшая зеленая футболка. Хотя на самом деле, кому нужна была одежда?
— Кассета, которая была вставлена в твою автомобильную стереосистему, — сказала я, присаживаясь на край его кровати. — Не думаю, что он застряла. Я думаю, тебе просто нравится эта музыка, но ты по какой-то причине не хочешь в этом признаваться.
Я почти пропустила его улыбку, так как он наполовину отвернулся от меня.
— Честно?
— Всегда.
— Кассета была там, когда я ее купил, — сказал он, потирая подбородок подушечкой большого пальца. — Раньше машина принадлежала парню, который занимался охраной, когда гастролировал с группами. Но он заболел какой-то болезнью, которая испортила его зрение, так что он больше не мог водить машину. Вот почему он продал ее мне.
— Как грустно.
Джон кивнул.
— Он также дал мне плакаты. Я оставил кассету в качестве своего рода проявления уважения. Я имею в виду, не похоже, что у меня есть другая, чтобы заменить ее.
Интересно.
— Ты мог бы подключить свой телефон, чтобы воспроизводить другую музыку.
— Я мог бы. — Он просто наблюдал за мной.
— Хочешь честности?
— Всегда.
— Мне вроде как нравится эта кассета
— Мне тоже. — Он улыбнулся.
Не улыбнуться ему в ответ было физически невозможно.
— Знаешь, я искала места, которые предлагали ту специальность, которая, по твоим словам, тебя интересует.
— О, да?
— Да. — Я провела руками по его простыни и нервно вцепилась в край кровати. — Недалеко от Беркли есть место, где обучают ландшафтному дизайну.
— Неужели? — он прислонился к дверце шкафа. — Так вот куда ты хочешь пойти, да?
Я пожала плечами, уставившись на его кроссовки. Гораздо меньшее давление, чем встретиться с ним взглядом.
— Джон, это… это была просто мысль. Знаешь. Если тебе интересно.
— Дай мне подумать об этом.
— Конечно, — ответила я, приклеив ухмылку. Это был не отказ, а простое «подумаю об этом». И в любом случае, у меня были более важные причины для беспокойства.
— Пойду приму душ. — Он подошел и поцеловал меня в лоб. — Я ненадолго. Почитай журнал по конькобежному спорту, или учебник, или еще что-нибудь.
— Спасибо, — рассмеялась я.
На другом конце коридора тихо закрылась дверь ванной. Как только это произошло, я занялась расшнурованием своих ботинок. Носки были сброшены и кучкой отодвинуты в сторону. Затем я встала и сняла свое джинсовое платье. Нервы сдавали, и, черт возьми, прежняя я бы остановилась прямо там и тогда. Но нет. Кто бы помыл Джону спину, если я не разденусь и не войду туда? Жертвы должны быть принесены. Пришло время набраться храбрости.
Дверь зловеще скрипнула, когда я открыла ее, комната уже наполнилась паром.
— Иди? — спросил он, звуча удивленно. Достаточно справедливо. Мое бесстрашие тоже произвело на меня впечатление.
Я осторожно закрыла дверь и заперла ее.
— Привет.
Он отдернул занавеску в душе, глаза расширились, взгляд скользнул по моему телу, прежде чем вернуться к лицу.
— Ты хочешь зайти?
— Гигиена важна.
— Так и есть.
Он подвинулся, освободив для меня место, прежде чем втянуть меня в небольшое пространство. Затем он целовал меня снова и снова, касаясь своими губами моих, сводя меня с ума своим ртом. От этого парня у меня сводило живот и кружилась голова. То, как он влиял на меня, выходило из-под контроля. Я скользнула руками по его влажной коже, вверх по его груди и к плечам.
Неприятный стресс, возникший ранее вечером, наконец-то прошел, сменившись совершенно другим чувством.
— Еще один первый раз, — сказала я. — Принятие душа с представителем противоположного пола.
— Мне нравится быть частью твоих дебютов.
— Да? — я скользнула пальцами вниз по его плоскому животу, приближаясь к своей цели. — На самом деле, я никогда не прикасалась к твоему голому пенису. Только через твою одежду. Ты понимаешь это?
— Не прикасалась?
— Нет.
Потемневшие, напряженные глаза смотрели прямо в мои.
— Иди, ты можешь трогать все, что захочешь.
Мне не нужно было повторять дважды. Его кожа была такой невероятно мягкой. Но плоть под ней начала твердеть, утолщаясь в слабом захвате моих пальцев.
Настоящий живой член. Вау.
— Ты немного сосредоточенно хмуришься, — пробормотал он, касаясь губами моего лба.
— Что
