киксиса,
В трюкесе, пукисе, каксисе, пупсисе,
Куксесе, типсесе, гонусе, клинсесе,
Канусе, гринесе, трипсесе, мисесе,
Ронсесе, стрипсесе, тиксесе, пипсесе —
Осоловелое речи родимое
Неизгладимое
Морицевское,
Галлюцинатское
Слово поэтское,
Слово
Юннатское.
Константин Симонов
Не сердитесь — к лучшему.
Что, себя не мучая,
Я пишу от случая
До другого случая.
Есть поэмы разные,
Есть стихи банальные.
Иногда прекрасные.
Чаще — гениальные.
В прозе все не скажется,
И не все у слышится,
А в стихах, мне кажется.
Главное напишется.
Я пишу по-быстрому
В дни и ночи темные
Про любовь неистовую
Книги многотомные.
Непростого времени
В них словечки сложены.
Сталинские премии
Мне за них положены.
Тема «О любви» — нова.
Хоть война затюкала.
От стихов тех Симонова
Вся страна захлюпала!
Новости кошмарные
Поэзией украсились —
Разрыдались армии
И тылы расквасились.
Из гранита скалы
Стали мокроваты.
Плачут генералы
И навзрыд солдаты.
Слезы у наводчиков,
У старшин-сержантов.
Пехотинцев, летчиков.
На щеках лейтенантов…
Вот майор разнюнился.
До стихов не лаком.
Что ж ты пригорюнился?
Ведь тебе в атаку!
На фронтах березы
И дубы с корнями
Утирают слезы.
Что текут ручьями.
«Жди меня. И я вернусь.
Только очень жди…»—
Сразу Русь пустилась в грусть.
Льют из глаз дожди…
Зарыдали жены
Всех артиллеристов.
Пушки заряжены —
Но слезы у танкистов.
Мужики, а тоже
Стали вдруг как бабы.
Все на них похожи —
И штабы, и штабы.
Слезы льются ведрами.
Даже — вот коллизии! —
Не остались бодрыми
Гвардейские дивизии!
Что же будет дальше?
Что же это значит?
Плачут генеральши,
И солдаты плачут.
От стихов растаяв,
Под Поэта дудку
Даже сам хозяин
Капнул чем-то в трубку!..
Войну, нет, не продули мы.
Свет солнца был в морозы,
И разрывными пулями
Нам были эти слезы.
Стихи в войну не лгали.
К победе нас вели.
Они нам помогали.
Они нам помогли.
Джордж Оруэлл. Скотный двор-1849
Вечером скоты Англии собрались на свой съезд в Доме Победы у своей кормушки.
— Товарищи! — сказал старый хряк Майор и был зарезан Старшим Братом.
— Братья! — хрюкнул Старший Брат и искоса взглянул на монгольское лицо Гольдштейна. Скотный двор понимал лишь новояз сложнейших метафор. — Готовы ли вы в целях Изобилия плеснуть в лицо своему противнику серную кислоту?
— Да. — Вождь Полиции Гольдштейн смотрел со своего портрета в Министерстве Правды.
«Все животные равны, но некоторые равнее, — подумал хряк Наполеон. — Незнание — это сила, а война — это мир. Кто контролирует прошлое — контролирует будущее, а кто бесконтролен в настоящем, того сделают главным в Министерстве Любви. Дважды два пять».
Его тотчас расстреляли за инакомыслие. Возникла радостная овация, переходящая во всеобщий стон.
— Товарищ Наполеон умер! Но дело его — живот! — заплакали свиньи и провозгласили свой скотный двор республикой.
Президентом избрали того, у кого было больше подбородков.
На этом митинг закончился, и все пошли спать, то есть работать с целью увеличить свое поголовье.
Николай Заболоцкий
Среди поэтов — чудаков и простаков
Он никого нам не напоминает.
Судьба его в цепях, душа же без оков
Трудилась день и ночь, не уставая.
А если так, то что есть Заболоцкий?
Предтеча Бродского? Какой заполнил Вакум?
Поэт он гениальнее, чем Бродский?
Иль Бродский, что на равных с Пастернаком?!
Тормашки
— Что такое «Тормашки»? — спросит читатель этой книги.
А я отвечу:
— Тормашки — это неизвестно что. Это то, чем летят вверх.
Про гвоздь
Украли гвоздь. Кто — неизвестно.
— Ну, подумаешь, гвоздь украли. Что мы, без одного гвоздя прожить не сможем? — сказал Рабочий. — Вот если бы молоток украли?!
Украли молоток. Кто — неизвестно.
— Ну, подумаешь, молоток украли. Что мы, без одного молотка работать не будем? — сказал Мастер. — Вот если бы вагон украли?!
Украли вагон. Кто — неизвестно.
— Ну, подумаешь, вагон украли. Что мы, без одного вагона не проживем? — сказал Начальник железной дороги. — Вот если бы железную дорогу украли?!
Украли железную дорогу. Кто — неизвестно.
— Ну, подумаешь, железную дорогу украли. Что мы, без одной железной дороги ездить не будем? — сказал Директор завода. — Вот если бы завод украли?!
Украли завод. Кто — неизвестно.
— Ну, подумаешь, завод украли. Что мы, без одного завода другой завод не разворуем? — сказал Сторож. — Вот если бы гидростанцию украли?!
Украли гидростанцию. Кто — неизвестно.
— Ну, подумаешь, гидростанцию украли. Что мы, без одной гидростанции светлое будущее не построим? — сказал Министр. — Вот если бы…
Вот если бы у того Рабочего расческу, у того Мастера часы, у того Начальника шляпу, у того Директора сберкнижку, у того Сторожа тулуп и у того Министра — портфель украли, что бы они тогда сказали, а?
1962
Коровья статистика
Федоскин забрался на трибуну и начал отчет.
— Каждый житель села Макаровна, — сказал он, — имеет одну корову. А каждая корова за одну секунду может сделать в среднем одну лепешку. Вдумаемся в эту сухую цифру… Каждая вторая лепешка объезжается каждым третьим велосипедом, а каждый третий велосипед наездил в среднем 4000 километров. Каждая пятая тысяча километров обходится каждому девятому жителю в 6 рублей. Каждый седьмой рубль — рваный, а каждый восьмой — сбереженный. Каждое сбережение — это опережение, а каждое опережение — это лишний продукт производства, а каждый третий лишний — трактор. С каждого пятого мы имеем десятое, а каждое двадцатое у нас — санитарный день. В один этот день у нас выписываются 5000 больных. Из них каждые 10 000 — покойники. При этом средняя температура в наших больницах равняется 36,6°, что примерно в два раза больше, чем в 1913 засушливом году. В общем, жить стало лучше, жить стало веселее. Лучше на 100 %, веселее — на 40 градусов.
Вот к каким интересным
