Книга Правосудие королей - Ричард Суон

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112

Вонвальтом: что полученные мною в последние дни службы раны, как физические, так и духовные, стали последней каплей после месяцев сомнений. Отъезд Вонвальта на юг подарил мне удобную возможность сбежать. Обенпатре кивал и сочувственно хмурился, пока я пересказывала ему мою историю, и даже осмотрел мой раненый обритый висок. Но больше всего его заинтересовал рассказ о разговоре с мертвецом. Он не смог скрыть алчный блеск в своих глазах, когда я упомянула о нем.

– Расскажи мне побольше об этой магии, – сказал он. – Я, конечно же, слышал о ней почти все, от народных преданий до официальных докладов, однако сам никогда не видел, чтобы ее применяли. Ты знала, что однажды эта сила была священной, а не мирской?

Казалось, он задал невинный вопрос, как ученый человек, просто интересующийся этой темой. Но, как и многие неманцы, он был хорошо знаком с историей того, как власть перешла от религиозных сил к силам закона – и этот переход все еще не давал ему покоя, хотя и произошел полдюжины поколений назад.

– Я знаю о ней немного, – сказала я. Это было ложью лишь отчасти. Вонвальт рассказывал мне об истории способностей Ордена магистратов, но они казались мне такими же скучными, как и многие другие его лекции, и я мало что запомнила. То, что мне предстояло выслушать их еще раз, явно было местью свыше.

– Тебе, конечно же, лучше других известно, как сованцы гордятся своей системой общего права.

Я кивнула.

– Ты знала, что из двух голов Аутуна одна символизирует каноническое право, а вторая – общее?

– Конечно, – сказала я. Это знали даже трехлетние дети.

– Когда-то с мертвыми разговаривали только жрецы храма. Этот ритуал проводили лишь самые благочестивые и ученые священнослужители. Ритуалы были замысловатыми и продолжительными. Те, кто их исполнял, желали познать тайны загробной жизни, чтобы лучше служить и проповедовать массам. Они относились к этому делу… с глубочайшей почтительностью.

– Вы считаете, что теперь их проводят непочтительно?

Обенпатре фыркнул, мгновенно оскорбившись.

– Эти так называемые Правосудия. Они шатаются по провинциям и призывают духи усопших так, словно это какая-то игра. Им даже не хватает мастерства сделать это правильно. Чаще всего они получают лишь какую-то бессмыслицу.

На этих словах я слегка напряглась. Я подумала о том, с какой неохотой Вонвальт прибегал к некромантии; каким затравленным и изможденным он выглядел на протяжении нескольких дней после сеансов; скольких сил и страха ему стоило каждое применение этой силы. Сказать, что он применял ее бездумно, означало отойти от истины настолько далеко, насколько возможно. Что же касалось умения – действительно, в словах Грейвса не было почти никакого смысла. Но неужели служители и служительницы Церкви справились бы с призывом лучше?

– Это жуткое зрелище, – тихо сказала я.

Обенпатре повернулся ко мне, словно уже забыл, что я здесь.

– Не сомневаюсь. Допрашивать мертвых, как свидетелей на суде, – стоит ли удивляться, что они сопротивляются этому? Что духи загробного мира пробираются в трещины между мирами и заявляют о своем недовольстве? Скажи мне, прошел ли тот сеанс так, как должен был?

Я покачала головой.

– Нет. Готов поспорить, что в него вмешалась какая-нибудь темная сущность?

Я содрогнулась. Откуда он мог это знать?

– Да, – сказал обенпатре, глядя на меня. – Можешь не отвечать. Я вижу, как ты боишься вспоминать об этом. Но некромантия не должна быть такой. Она не должна вызывать ни страха, ни отвращения. Примененная грамотно, эта сила чудесна. Когда-то наши неманские старейшины наслаждались ею и той мудростью, которую получали. Правосудия же ведут себя как расхитители могил; они силой врываются в священные измерения и крадут все сведения, какие только могут.

Обенпатре умолк, поглощенный собственным гневом и сожалением о прошлом. Наконец он сказал:

– Правильно ли я понимаю, что ты не одобряешь того, как твой бывший господин злоупотреблял своей силой?

Я энергично закивала.

– Хм, – сказал он. – И правильно. Что ж, не бойся, дитя мое; в мире еще есть праведные люди, могущественные люди, которые, как я надеюсь, скоро вернут эти силы Церкви.

– Вы говорите о патре Клавере? – спросила я.

Обенпатре кивнул.

– Верно. Он – настоящий святой. Патре Клавер неоднократно чтил нас своим присутствием. И он желает восстановить Церковь Немы.

Я сильно встревожилась, но сумела это скрыть. Если монастырь уже занял сторону Клавера, то дело леди Бауэр, и без того запутанное, обещало стать еще более сложным.

– Что ж, – сказал обенпатре, и по его тону стало ясно, что наш разговор близится к концу. – Мы сделаем все, что сможем, чтобы смыть с тебя этот грех. – Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что обенпатре снова говорит о сеансе. – Он липнет к тебе даже сейчас, окутывает черным плащом. Я это чувствую.

Я содрогнулась.

– Помогите мне, – сказала я, и мне даже не пришлось притворяться. Я действительно не хотела, чтобы соприкосновение с загробным миром оставило на мне какую-нибудь порчу.

– Помогу, дитя, помогу. Меня зовут обенпатре Фишер[4]. Тебе следует обращаться ко мне «ваше превосходительство». – Он встал и с мрачным видом прошел мимо меня к двери. Распахнув ее, он что-то крикнул в каменную бездну коридора. Я услышала приглушенный ответ, а затем поспешные шаги. Фишер вернулся в комнату, и за ним вошла юная девушка, одетая в белый рабочий халат и платок.

– Эмилия, это Хелена, – сказал он, представляя нас. Эмилия мельком посмотрела на меня, а затем снова уперла взгляд в пол.

– Здравствуй, – сказала она с хаунерским акцентом, быстро присев в книксене.

– Здравствуй, – ответила я.

– Эмилия покажет тебе монастырь и расскажет о наших порядках. Она сама не так давно прошла Испытания. – Какое-то время Фишер смотрел на меня, причем так долго, что мне стало неловко. Наконец он кивнул. – Что ж, хорошо. Да пребудет с тобой Нема, – сказал обенпатре и отпустил меня.

* * *

Эмилия проводила меня в мою комнату. Та представляла собой простую келью, тесную и каменную. Днем ее освещало единственное маленькое окно, а из мебели в ней были лишь койка и стол. На столе лежал свод Учения Немы. Книга была переплетена кожей и иллюстрирована цветными миниатюрами, и мне пришлось напомнить себе, что, несмотря на аскетичную обстановку, денег у этого монастыря было в достатке.

– Сейчас тебе уже поздно что-то делать или куда-либо идти, – сказала Эмилия. Она, похоже, была не из приветливых. – Так что лучше оставайся сейчас здесь и начни с завтрашнего утра.

– Каков распорядок? – спросила я.

Эмилия вздохнула.

– Я знаю, что меня тебе навязали, – огрызнулась я, поддавшись волнению. – Не нужно напоминать мне об этом подобными кривляниями.

Девушка уставилась

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112