Вова схаркивал кровь, а потому ответил не сразу.
— Неееет, сильнее. До хруста. А ты, как баба бьешь.
Орлов прищурился, потом на его лице расползлась зловещая улыбка.
— До хруста, говоришь? Раз любишь хруст, я удовлетворю твое желание. Только вот я думаю, твой приятель более «дружелюбный», пропустим его вперед, вне очереди, а ты себя пока неплохо будешь чувствовать и в зрительном зале.
Это будет самая изощренная пытка — наблюдать за экзекуцией другого, понимая, что тебя тоже самое ждет впереди, если не хуже. Был ли Орлов сумасшедшим? В этот момент совершенно точно он был психопатом, маньяком без тормозов и без жалости.
26Я открыла глаза, пытаясь прийти в себя, уставилась в белый потолок. Повернула голову, оглядываясь по сторонам: бежевые стены, тумбочка, рядом капельница. Повернулась в сторону окна, на кресле спал Глеб. Попыталась встать — голова закружилась и я со стоном рухнула обратно на подушку. Глеб тут же открыл глаза.
— Лежи. Тебе нельзя вставать.
— Я в больнице?
— Да.
— Давно?
— Второй день пошел.
— Что со мной?
— Ушибы, гематомы, переломов нет. Возможно, сотрясение мозга.
Он помолчал.
— Тебе принести чего-нибудь?
— Пить.
Глеб кивнул и направился к выходу, а мне внезапно стало страшно, что не вернется.
— Глеб, не оставляй меня, — тихо сказала.
Он остановился, подошел к моей кровати, присел и мягко взял за руку.
— Я тебя не оставлю. Больше не оставлю.
Поднес мою руку к своим губам и поцеловал.
Пролежала я в больнице неделю. Глеб уезжал ровно для того, чтобы переодеться и тут же возвращался обратно. В его отсутствие со мной всегда кто-нибудь находился, не оставляя одну ни на минуту. Меня навестила Анька, она пришла в шок от моего рассказа, не переставая комплиментами сыпать в адрес Орлова. На третий день мне позвонила мама, рассказала про Катенка, про свои дела. Насчет больницы я ее в известность ставить не стала..
— Мам, через четыре дня Новый год, может приедете? Я билеты вышлю.
— Может, ты сама сюда? Отдохнешь от этой своей работы.
Я вскинула глаза на Глеба, он сидел около меня на краю кровати и что-то листал в смартфоне, делая вид, что не слушает мой разговор. Получалось так себе.
— Да у меня не получится приехать. По работе никак.
— А на Рождество?
Я вспомнила того мужчину из сна. Рождество — оно не за горами. Обычно, последние года я нетерпеливо жду встречи с ним. Обычно, но не сейчас. Я не хочу, чтобы приходил. А вдруг я ошиблась, вдруг мужчина из сна и Глеб — это не один и тот же человек? Я не хотела изменять Орлову даже во сне.
— На Рождество приехать? Секунду, мам.
Я прикрыла телефон рукой.
— Глеб.
— Да?
— Мама на Рождество приглашает, поедем?
Он пристально посмотрел мне в глаза, улыбка осветила его лицо.
— А то! Поедем, конечно.
— Мам, приедем.
Голос напрягся.
— Опять с этим своим приедешь?
— Эм, нет. Не с ним.
— А с кем тогда шепталась? — с любопытством спросила мама.
— Приеду и все расскажу. Хорошо?
Мама помолчала.
— Доча, скажи, он хоть порядочный?
— Порядочный, — улыбнулась.
Он ухмыльнулся.
— Любит тебя?
Судя по тому, как потемнели его глаза, он услышал. Я же закусила в нерешительности губу, не зная, что сказать. Он же мне не признавался. Глеб выхватил трубку из моих рук и, не отрывая от меня взгляда, произнес:
— Люблю. Я очень люблю вашу дочь.
Я приоткрыла рот, хлопая глазами, как кукла. А он продолжал разговор с мамой.
— Нас не представили, меня Глеб зовут.
Женщина тихонько засмеялась.
— Скорый какой, ишь ты. Вера Васильевна.
— Вера Васильевна, очень приятно познакомиться. Рад буду встрече с мамой любимой девушки.
— Приезжайте, коли так. Жду Вас на Рождество.
— Будем обязательно.
И Глеб передал мне трубку.
— Голос красивый, — резюмировала мама. — А сам, что за человек?
— Мам, приедем — сама расспросишь.
— Расспрошу, расспрошу. Даже не сомневайся! Еще одного Славика нам не надо! Кстати, а что с ним?
— Я пока не говорила с ним. Но поговорю, когда приедет.
Я повесила трубку и посмотрела на Орлова в упор.
— Любишь меня, говоришь? — немного ехидно спросила.
— Ты все слышала, — напряженно, оценивая мой тон.
— Да? А помолвка?
— А ты не торопишь события? Меня учили, что мужчина должен делать предложение женщине, а не наоборот, — сказал серьезно, а в глазах прыгали чертики.
— Я не про это! Глеб! Ну тебя! Не пытайся уйти от ответа! Что с твоей помолвкой?
— А что с твоим бывшим?
— Глеб!
— Поль, твой доктор сказал, что нервничать тебе нельзя, поэтому потом поговорим.
- Орлов, а так я, по-твоему, не нервничаю? — повысила тон.
— А чего нервничаешь? Я же тут, — видно, его разговор все больше забавлял.
— Дай-ка подумаю, — задумчиво уставилась в окно, постукивая пальчиком по губам. — И то верно! Чего это я, действительно, — перевела взгляд на него. — Время только с тобой трачу, а тут такой видный, молодой доктор ходит ко мне. Надо сконцентрироваться на нем. Вдруг у нас с ним большая и чистая получится, — как же мне нравилось его дразнить. Смотреть, как меняется его настроение, как по лицу бродят эмоции.
— Если бы не больница, госпожа Потапова, я бы вас перекинул через колени, отшлепал как следует и показал большую и чистую, — проговорил и посмотрел на мои губы.
