его соприкосновения с земной или водной поверхностью. В качестве стационарных целей были определены несколько торчащих из вод Радужного залива скал, а подвижных — деревянные макеты надводных кораблей, снабженные примитивными магическими движителями и системой дистанционного управления.
Полетали-полетали аж целых десять дней. За это время наши доблестные авиаторы, отбомбились с разных высот. Если заходили на цель на высоте до одного-полутора километров, результат оказывался приемлемый. Но стоило сбросить «бомбу с высоты хотя бы двух тысяч метров, разброс попадания в цель достигал уже сотни метров. А при бомбардировке от пяти кэ-ме и выше, результативность оказалась практически нулевой. Грусть-печаль, ибо бомбардировки с малых высот не желательны по ряду причин, главная из которых гарантированное обнаружение противником даже столь маломерной цели, как К-23 'Стриж». По моим подсчетам, самая скромная магическая защита вражеской зенитной батареи, несмотря на значительное повышение бризантных свойств наших боеприпасов, вполне способна защитить орудийные расчеты и сами зенитки на расстоянии двух десятков метров от эпицентра взрыва упавшей авиабомбы. Оно, конечно, можно компенсировать недостаточную кучность повышенным количеством сброшенных на цель бомб. Но это лишний расход ценных боеприпасов, а значит, не наш метод. Нужно найти реальный способ гарантированного накрытия относительно небольших целей, коими являются зенитные батареи и мощные орудия береговых фортов с высоты от пяти километров и выше, иначе наша миссия окажется недостаточно эффективной.
Над решением данной проблемы, мне пришлось изрядно поломать голову, но ничего путного в неё не приходило, поскольку после отрыва боеприпаса от самолета и за время его падения на него оказывает воздействие хренова туча факторов, которые невозможно заранее учесть: ветер на разных высотах имеет разные направления, влажность воздуха, также не везде одинаковая, атмосферное давление и прочее-прочее-прочее. Так что, похоже, придется нашим авиаторам для повышения эффективности бомбометания выходить на предельно низкие высоты, что очень и очень опасно даже для столь шустрой и малоразмерной цели как «Стриж», ибо враг не дремлет и недооценивать его было бы серьезной ошибкой. А при невозможности выхода самолета на малые высоты, будем давить врага с высоты нескольких километров, компенсируя разброс боеприпасов количеством сброшенных бомб на единицу площади. Вот такие наши тактические наработки. А что будет в реальном бою война покажет, ибо на бумаге завсегда выходит более или менее гладко.
Положа руку на сердце, я уже взгрустнул, но, проанализировав статистику попаданий, выявил один весьма примечательный момент. Оказалось, что в ряды откровенных мазил затесался самый настоящий снайпер. Как показал анализ статистических данных, собранных нашими воздушными и наземными наблюдателями, бомбометания борта за номером двенадцать с любых высот в значительной степени выбивались из весьма хаотичного распределения общей кучности. Иными словами, каждая учебная бомба, сброшенная этими парнями, если и не ложилась точно на указанную цель, во всяком случае, удачно вписывалась в необходимые для её гарантированного уничтожения, даже с учетом максимально мощного магического прикрытия, параметры.
Для прояснения ситуации мною были вызваны оба члена экипажа: пилот капитан Рубцов Валерий Тихонович и представитель Мажеского корпуса, отвечающий за своевременность открытия «бомболюков» и точность попадания, старший лейтенант Изюмов-Тонский Александр Розумович (очередное странное имя среди преогромного количества не менее странных имен данной реальности), маг огневик уровня магистра, к тому же, отпрыск древнего княжеского рода, насколько мне известно, к настоящему моменту, по ряду известных мне причин, фактически разорившемуся. Насчет княжеского происхождения офицера, я узнал из его личного досье, поскольку каждый попадающий на базу человек подвергается самой тщательной проверке с моей стороны на предмет «вшивости-паршивости», и некоторых неблагонадежных и психически неустойчивых кандидатов приходится отправлять обратно в столицу, ибо разного рода склоки, шатания и разброд умов мне совершенно здесь не нужны. А еще я старался определять сексотов от Охранки, выявил нескольких, изгнал обратно в Москву, но, как следует из беседы с царем, не всех. Ладно, пусть стучат имперским сатрапам, лишь бы не кому-то из наших забугорных «друзей заклятых».
После взаимного уставного приветствия экивоки и прочие заходы исподволь разводить я не стал. Задал вопрос, что называется, прямо в лоб:
— А скажите-ка мне соколы востроглазые, отчего это все прочие ваши коллеги критически мажут уже с высоты двух тысяч метров, а ваш экипаж лехко поражает цель с восьми кэ-ме?
На что Изюмов-Тонский помялся, будто решал в уме сложное математическое уравнение. М-дя, кажется, мои подозрения оправданы и у выходца из древнего княжеского рода все-таки есть за душой некий секрет. Чтобы не смущать подчиненного я велел пилоту оставить нас наедине, тем самым перевел разговор с князем в сугубо приватную плоскость.
— Видите ли, Ваше Высокоблагородие, я обещал батюшке сохранить наш семейный секрет втайне…
— Клятвенно обещали, Александр Розумович, или просто на словах? — уловив суть проблемы, задал вопрос я.
— Ну… — снова замялся старлей, — как таковой клятвы на святой иконе я не давал…
— В таком случае, — я вновь бесцеремонно перебил смущенного офицера, — имею намерение приобрести у вас ваш родовой секрет за означенную вами денежную сумму.
— Но, Владимир Прохорович, княжеская…
— … княжеская честь, — с нескрываемой издевкой в голосе продолжил я, — не помешала вашему, вне всяких сомнений, достойному батюшке, при этом заядлому картежнику пустить по ветру все то, что было нажито многими поколениями ваших трудолюбивых предков. Благо у ваших двух сестричек и матушки остался любящий брат и сын, который отсылает ежемесячно на их содержание практически все зарабатываемые им денежные средства.
— Но откуда это вам известно? — недоуменно вскинул брови Изюмов-Тонский.
На что я со слегка снисходительной улыбкой ответил:
— Как непосредственный начальник я должен знать подноготную каждого своего подчиненного. О вашем затруднительном финансовом положении и о регулярных денежных перечислениях на малую родину мне было доложено нашим финансистом. Вы уж извините, но я и только я отвечаю за моральное состояние моих подчиненных. То есть, все их проблемы, являются также и моими проблемами. Разумеется, я сделал соответствующий запрос и вскоре выяснилось, что ваше родовое имение в Нижегородской губернии в настоящий момент находится под залогом Государственного Сельхозбанка и вот-вот уйдет с торгов в качестве уплаты карточных долгов вашего отца. — Вообще-то, о беде княжеского семейства мне стало известно около недели назад из присланной на мой запрос информации из ведомства полковника Мухина. Причиной моего беспокойства стало крайне угнетенное состояние офицера, замеченное мной, а также командиром нашей летной части подполковником Ерофеевым. Я даже собирался помочь князю в решении его проблемы, выделив бессрочную беспроцентную ссуду в размере необходимых двухсот тысяч рублей золотом, с тем, чтобы тот смог выкупить
