Даже легко представлялись сотрудницы дворца культуры, которым сверху поступило распоряжение украсить помещение к Новому году, и они в за своими письменными столами вырезали снежинки из салфеток и толкли осколки елочных игрушек.
В зале шушукались, посреди сцены стояла пара микрофонов, никакие музыканты выступать не готовились. Из конца в конец сцены торопливо простучала каблуками Света. Лицо максимально озабоченное и тревожное.
Хм, а может и не зря пришел… Похоже, что-то тут интересное наклевывается!
Через минут пять опоздания начала, ожили колонки, заиграл Led Zeppelin.
Бухтеть начали минут через пятнадцать, когда на галерке допили бутылку портвейна.
— Ну что там, будет сегодня что-нибудь вообще? Или мы уже по домам пойдем? — громко выкрикнул кто-то.
На сцену снова вышла Света. Подошла к микрофону.
— Друзья, извините за задержку, небольшие технические проблемы. Еще пять минут, и все начнется!
Пять минут растянулись на десять, в конце которых вышел наконец-то Женя Банкин. Вид он имел… Да как всегда, в общем. В затрапезных джинсах и свитере. А с лицом, будто только что спал на нем.
— Ну, во-первых, хочу поздравить всех с наступающим Новым годом! — сказал он в микрофон и посмотрел куда-то в бок. — Этот год мы встречаем по-настоящему новым. И в новой стране, и это очень волнующе. Также я хотел бы подвести итоги деятельности нашего рок-клуба за девяносто первый год.
Он вытащил из-за спины несколько сложенных листов бумаги, развернул их и принялся муторно зачитывать, сколько всего было проведено концертов, сколько групп подавали заявления, сколько принято в действующие члены рок-клуба, бла-бла-бла. Публика, сначала замолчавшая и даже жиденько похлопавшая на первых фразах, снова расслабилась и принялась общаться, не обращая внимания на сцену.
— Не жалеешь, что пришла? — тихо спросил я у Лариски. Та помотала головой. Кажется, она единственная во всем зале, кто внимательно слушал, что там бубнит в микрофон Женя.
— Ну а теперь к хорошим новостям! — Женя взмахнул пачкой листов и снова убрал их за спину. — Нашу с вами деятельность заметили, и кое-кто тоже хочет подняться на эту сцену. Давайте поприветствуем Антона Антоновича!
Банкин захлопал, кое-кто из рокеров тоже захлопали. И из-за кулис вышел неприметного вида дядечка в сером костюме. На вид — какой-то чиновник из не самых крупных.
— Здрасьте, — сказал он, подойдя к микрофону. — Не буду разводить долгие прелюдии, мы же с вами в молодежной и, если можно так сказать, неформальной обстановке. Хм, неформальной, да… — он разулыбался, будто как-то очень удачно пошутил. — Ну так вот, не буду долго ходить вокруг да около, сразу перейду к делу. Этой почетной грамотой городской совет народных депутатов хотел бы наградить Новокиневский рок-клуб и лично Евгения Александровича Банкина. За самоотверженную, можно сказать, работу с молодежью и вклад в культурную жизнь города и области. Евгений!
Антон Антонович повернулся к Банкину, пожал ему руку, а потом вручил кусок картона, на котором явно был еще советский герб. Кажется, в управе спешно избавляются от запасов устаревшей печатной продукции.
— Кроме того, — продолжил чиновник. — Мы хотели бы особо отметить благодарственными письмами деятельность таких коллективов, как «Парк культуры и отдыха», «Пинкертоны», «Холодный двор» и «Горящие в танке». Есть в зале представители этих рок-групп?
— Есть! — выкрикнул кучерявый парень с дальнего ряда.
— Ты же басист, молчи уже!
— Кто бы говорил! Давайте мне, я передам!
Кучерявый трусцой добежал до сцены и поднялся по ступенькам.
— А вы из какого коллектива?
— Я… этот… «Горящие в танке».
— Вот, город приносит вам свою благодарность за участие в культурно-массовых мероприятиях…
— Я не понял, что за комсомольское собрание здесь устроили вообще? — раздался громкий выкрик из зала.
— Да, точно! Нам построиться не надо, а Женя? — поддержал его другой.
— И маршем на демонстрацию солидарности!
— Нафиг иди со своими бумажками, Гандон Гандоныч!
— Даешь рок!
Поднялся гвалт, Женя пытался что-то сказать в микрофон, но как раз в этот момент заслуженная техника ДК профсоюзов решила дать сбой, и вместо голоса из колонок раздался визг.
В сторону сцены полетело несколько скомканных бумажек.
Лариска рядом со мной ойкнула и закрыла рот ладошками. Чиновник со сцены как-то спешно и незаметно ретировался обратно за кулисы. Кучерявый парень гордо помахал картонным «благодарственным письмом», а потом картинно его порвал.
— Ребята, ребята! — пробился в колонки голос Банкина. — Вы не понимаете…
— Мы что, в детском садике, что ты нас ребятами называешь? — снова прокричал тот, кто первый начал возмущаться. Я покрутил головой и вытянул шею, чтобы получше рассмотреть, кто это. Ага, Леха Бармин, по прозвищу Бармалей. Трется возле Яна и Цеппелинов обычно. Он поднялся со своего места и направился к сцене.
Публика потихоньку заводилась. Ну да, логично. Было скучно, начался движняк. Горланят с места всякое прикольное. Значит надо поддержать.
Пора было спасать положение, пока Бармалей не подбил скучающих рокеров поджечь ДК.
— Посиди тут, — сказал я Лариске, тоже поднялся и двинул к сцене.
— Короче! — Бармалей оттер от микрофона субтильного Женю и помахал всем руками. — Совок благополучно помер, и я не вижу никаких причин и дальше жить по его правилам!
Зал загалдел. На самом деле, единодушной поддержки Бармалею вроде не оказывали. Кто-то орал радостно, а кто-то недовольно. Женя может и занудный тип, но авторитет свой он все-таки не за один день заработал. Но сейчас на него было жалко смотреть. Губы затряслись, на лице — выражение горькой обиды.
Из-за кулис выскочила Света и закричала на весь зал безо всякого микрофона.
— Бармин, а ты-то что приперся? Тебя же выгнали из группы!
Ее голос потонул в общем шуме.
— Не знаю, как получилось, что власть в новокиневском рок-клубе оказалась в руках бюрократов и номенклатурщиков! — продолжал вещать Бармалей. — Сегодня наступает Новый Год. Первый год, который мы встретим без проклятого совка! А может быть, настало время сменить власть и в нашем рок-клубе?
— Уоооо… — отозвался зал.
В этот момент я запрыгнул на сцену, проигнорировав лестницу.
— Это ты что ли во власть метишь, Бармалей? — насмешливо сказал я и тоже повернулся к залу. Надо же понимать общее настроение. Так, понятно. Основные бузотеры — левый дальний угол. Там сидели несколько «цеппелинов» и еще парочка рокеров из их тусовки. Большинство остальных взирали на все скорее с любопытством, чем с поддержкой. Но если
