голос был низким и угрожающим, как сильный шторм, который вот-вот разразится на горизонте. У него кончалось терпение, и он навис надо мной, как неуклонно надвигающаяся буря. — Нет смысла тратить время на мужчину, которого ты не любишь.
— Я действительно люблю его. — Я крикнула, не задумываясь. — Ты ничего не знаешь…
Аксель схватил меня за щеки, оборвав на полуслове. Его лицо ожесточилось, глаза сузились от ярости. В последний раз, когда я заговорила о своей любви к Джею, все закончилось плачевно.
Я больше не беспокоилась об этом. Аксель ничего не мог сделать, чтобы опровергнуть истину: я любила своего мужа.
Аксель был прав, я действительно влюбилась в него той ночью на пляже. Я снова и снова переживала наши воспоминания и оплакивала его потерю. С тех пор прошли годы. Годы, которые я потратила на создание семьи.
Спросите меня, что бы я сделала для Джея и Поппи.
Я бы бросилась под поезд, если бы думала, что это спасет их.
Долгие года для меня не было ничего важнее этих двух людей, и я не собиралась позволять Акселю превращать мою жизнь в ложь. Аксель мог бы убить меня, а я все равно не отказалась бы от своей любви к Джею.
Аксель крепче вцепился в мои щеки, его челюсть сжалась от невысказанной ярости. Темные бездушные глаза были полны непреклонной свирепости, пронзающей мою душу. Он был силой природы, готовой обрушить свой гнев.
— Ты знаешь, что двоеженство в этой стране запрещено законом? — спросил он тем же низким голосом, но яд, капающий с его слов, заставил меня вздрогнуть.
Мое сердце оборвалось.
— Аксель, мне жаль, если ты думал, что то, что произошло на том пляже, значило больше. Ты не представляешь, как много я думала о нас все эти годы. Но это в прошлом. Пожалуйста, Аксель, перестань пытаться разрушить мою семью. Просто оставь меня в покое.
Поза Акселя оставалась напряженной, тело — жестким и неподвижным. В воздухе стоял отчетливый запах — едкая смесь гнева и решимости. Здесь пахло горечью, предательством и невыполненными обещаниями, как дымом в горящем здании, заполняющим каждый уголок комнаты.
— Ты подпишешь эту бумагу. — Объявил он с холодной окончательностью.
Его присутствие было подавляющим и вызывало чувство ужаса. Его руки снова запутались в моих волосах, крепко сжимая их в кулаки. Они держали мои локоны с нескрываемой яростью, готовые причинить мне боль, если потребуется.
Я не издала ни звука. Аксель был похож на провод под напряжением, воздух вокруг него наэлектризовался и был готов взорваться при неверном движении.
— Подпиши это, пока я не сорвался.
Он приподнял мою голову, потянув за волосы, его глаза пылали. Я бы отдернулась, но знала, что он, скорее выдернет мои волосы, чем отпустит меня. Я впилась ногтями в его бицепс, чтобы заставить безумца ослабить хватку, когда громкий стук прервал нас. Я подпрыгнула, как от удара током.
— Могу я войти?
Аксель никак не отреагировал, но отпустил мои волосы и медленно опустил руку. Не сводя с меня глаз, он вернулся к своей прежней роботизированной версии.
— Входи.
Дверь в музыкальную комнату осторожно открылась, и на пороге появились трое мужчин. Леви и его товарищи.
— Леви, — рявкнул Аксель. — Я же просил тебя не прерывать меня, если только это не срочно.
И снова Леви было наплевать на тон Акселя.
— У меня есть информация, которую ты просил.
Хмурый взгляд Акселя разгладился, услышав новость. Что бы это ни было, он ждал этого. Он отрывисто кивнул и направился к двери.
— Присмотрите за ней. — Бросил он через плечо бесцельный приказ остальным мужчинам.
Мои плечи поникли, как только Леви и Аксель вышли из комнаты, элегантно закрыв за собой дверь.
О, блядь. Блядь. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери.
— Он держит меня здесь против моей воли, — заявила я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ребята, вы можете мне помочь?
Ни один из мужчин не встретился со мной взглядом, все продолжали смотреть прямо перед собой.
— Он похитил меня после того, как пообещал подвезти домой. Мне нужно выбраться отсюда.
Я неоднократно умоляла обоих мужчин, прежде чем перейти к последствиям соучастия в похищении. Мой телефон заряжался на видном месте, так что, если бы можно было вызвать полицию без того, чтобы унизить мою семью в последствии, я бы уже сделала это. Они тоже это знали, и их не трогали мои угрозы и страдания. Поэтому я перешла к предложению крупных взяток, и спросила про их кошельки Venmo19. Вопрос остался без ответа.
Потерпев поражение, я откинулась на спинку кресла и с подозрением оглядела мужчин, стоявших на моем пути. Судя по их виду, они были военными или сотрудниками правоохранительных органов, и я понимала, пытаться сбежать было бы бесполезно. В любом случае, этот дом был строго изолированной тюрьмой.
Вместо этого я размышляла о разговоре Акселя и Леви. Аксель выглядел заинтересованным, а это не сулило мне ничего хорошего. Я бы все отдала, чтобы побыть мухой на стене, пока они болтают. Это была информация, которую хотел получить Аксель, а значит, она была нужна мне.
Вскоре вернулись Аксель и Леви. На этот раз от Акселя исходило облегчение, которого не было несколько минут назад. Он не улыбался и не прыгал от радости, но в выражении его лица был едва уловимый восторг, которого я никогда раньше не видела. За исключением секса, это была самая возбужденная версия Акселя.
Что, черт возьми, ему сообщил Леви?
— Можете идти. — Сказал Аксель мужчинам, вернувшись к раздражающе равнодушной версии себя. Когда мужчины вышли, его взгляд упал на меня. — Давай поужинаем, — бодро предложил он. — Ты, наверное, проголодалась.
Моя челюсть чуть не упала на пол.
— Что это, блядь, было? — Я прокричала шепотом, указывая рукой на дверь.
Аксель смотрел на меня так, словно не понимал, о чем я.
— Тебе не о чем беспокоиться.
Моя голова откинулась назад. Он что, серьезно? Всего несколько минут назад этот ненормальный дергал меня за волосы, чтобы я развелась с мужем. Затем у него состоялся примечательный разговор со своим самым доверенным советником — предположительно, о еще большем количестве компромата на мою семью, — а теперь он делал вид, что ничего не произошло.
— Постой. Пять минут назад ты шантажировал меня, заставляя подписать документы для Джея. Потом этот человек, — я указала на место, где стоял Леви, — что-то сказал тебе, и теперь ты отодвинул разговор на второй план. — Я выпрямилась в кресле. — Почему?
Его не смутил мой допрос.
— Я хотел дать тебе
