Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
в тугие складки, даже застывшие твари послушно колыхнулись, словно нарисованные на ткани занавеса.
Тартарин с заметной неохотой шагнул следом, пространство за нами сомкнулось, я зябко повёл плечами от пронзительно холодного воздуха, вокруг снег и лёд, небо непривычно высоко, на горизонте сверкают алмазными искрами замёрзшие пики гор.
– Ледниковый период? – спросил за моей спиной Тартарин. – Что за изврат…
Казуальник вышел из-за ближайшей скалы, покрытой искристой под солнцем изморозью, сам обнажён до пояса и блестит, словно намазанный маслом, плотные джинсы заправлены в сапоги с голенищами выше колен, будто приготовился бродить по болоту, на поясе два ножа, а в руках сверкающий зловеще багровым длинный меч с узким лезвием, похожий на язык пламени.
– К ледяным монстрам? – спросил я. – Тебя же раздерут ещё на входе в данж!..
Он ответил с широкой улыбкой, что смотрится зловеще на его костлявом лице:
– Там в прихожей пьяный мечник. Если его напоить, в благодарность вынесет всех на моём пути. Мне останется завалить самого босса. Да и тот будет весьма так… ослабленным.
– Чем поишь? – спросил Тартарин заинтересованно.
Казуальник ответил с удовольствием:
– Коньячком. Старым выдержанным коньяком.
Тартарин посмотрел с недоверием.
– Чем-чем?
– Коньяком!
– Тем старым?
– Марки ОС, – ответил Казуальник с удовольствием. Что значит «Очень Старый».
Тартарин покрутил головой.
– Вот уж не думал, что кто-то ещё пьёт ту старомодную бражку. Хотя почему нет?.. Раз ходят в данжи, то и пить могут всякую хрень. Господь создал людей разными, даже коньяк не уравнивает!
Я поинтересовался:
– Читами пользуешься?
Казуальник набундючился, ответил с величайшим достоинством:
– С какой стати? Читы нужны, когда ты в многолюдном мире, а все, как известно, соперники, хоть и улыбаются. А здесь я царь и бог, мир создан мною, а какой интерес, если нет препятствий?.. Сам их воздвигаю, сам преодолеваю!
Тартарин нахмурился, выпад в его сторону, сказал с иронией:
– В твоем мире и женщины ложатся не сразу?
Казуальник сказал нехотя:
– У них есть возможность сопротивляться… некоторое время. Но как устоять перед моим обаянием?
– Перед твоим запрограммированным обаянием. – согласился Тартарин. – Это да, сложно. Я бы сказал, невозможно, если бы не боялся задеть твою нежную и чувствительную, как у крокодила, душу!..
Я сказал примирительно:
– Условность должна быть заметнее, как в фэнтезийных мирах Ламмера. А твой слишком похож на реальный!..
Казуальник заулыбался с видом полнейшего превосходства.
– А реальность – не условность? Мы в условностях со дня рождения. Придуманные миры появились не с созданием тридэшных, их творили ещё сочинители мифов и сказок, Гомер и Гесиод, а потом Гуттенберг поставил это дело на широкую ногу. А дальше кино, телевидение, баймы… Мы всегда с охотой погружались в придуманные миры, так что ты это брось!
Тартарин сказал ехидно:
– Тогда чего не нравится, что мы в придуманном кем-то?
– Я не ропщу, – пояснил Казуальник. – Принимаю, как данность. Что, уже пора?
– Куда уж порее, – ответил я. – Приходится вас собирать, как разбежавшихся коз по лугу!
– Твоя работа, – согласился Казуальник. – Помню, ты так и партвзносы собирал, а от тебя народ прятался!
Он хохотнул коротко, а Тартарин молча раздвинул пространство, по ту сторону щели блещет хрусталём накрытый стол, в широких бокалах красное вино, а на диване в раскованных позах сидят красные и распаренные Южанин и Гавгамел, как толстый и тонкий по Чехову в черновом варианте, орут мощными голосами двух Шаляпиных:
– Бездельник, кто с нами не пьёт!
Тартарин совсем некстати, едва не оглушив меня, заорал над ухом популярную в годы своего детства «Застольную»:
– Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальем!
Южанин посмотрел на нас весело и крикнул:
– Налей, налей, стаканы полней!
Я спросил раздраженно:
– Что у вас за ностальгийное цунами?
Казуальник сказал весело и примирительно:
– Да так, услышал, и накатило… Зато здесь, как видишь, хорошо поржали!
– Молодцы, – сказал я. – Овса подкинуть?
Тартарин сказал тихонько:
– Какого овса, им бы желудей…
Южанин расслышал, набундючился.
– Сам ты… парнокопытный…
– Ага, посмотрел на свои ноги?
Глава 9
У Южанина то ли по пьяни быстро сменился настрой, то ли перепад настроения, запел голосом то ли Лемешева, то ли вовсе Козловского:
– А у нас во дворе есть девчонка одна,
Среди шумных подруг незаметна она,
Ничего в ней нет,
А я все гляжу, глаз не отвожу…
– Подслеповат стал, – сказал Тартарин с сочувствием.
– Ты чего? – оскорбился Казуальник. – У меня глаз как у собаки, а нюх как у орла!
Он всё же доорал песню до конца, я некстати подумал, что раньше никто из нас не знал ни одну полностью, даже Гимн и то первый куплет с припевом, а дальше только бодро мычали, но подключение мозга к интернету напрямую дало возможность сразу видеть, что там дальше, и даже менять голос на соответствующий моменту.
– Шеф, – сказал Южанин, – может, тебе тройного одеколона? Что достойного в этом сраном коньяке? А тройной одеколон – это недооценённая вещь.
Я ответил сердито:
– Я не опускался до тройного, не бреши.
– А я пробовал, – признался он со скромным достоинством. – Время было такое. Смутное. Но без Бориса Годунова! И даже без Бориса Ельцина, хотя при нем смута была ещё та, а «Шипр» нарасхват… А ты чего такой смурный?
– Воскрешение, – напомнил я. – Мы же воскрешатели, забыл?.. Сингуляры дали технику, остальное должны мы, чему сперва так радовались!
Он хмыкнул.
– Да-да, уже не очень. Трудиться и даже работать… Пусть лошадь работает, у неё голова большая.
Казуальник затянул томным голосом ресторанного шансонье:
– Закурим, товарищ по одной, Закурим, товарищ мой…
Тартарин сказал с достоинством:
– Курить как бы вредно.
– Ты не патриот, – сказал Казуальник напыщенно, – а как же «закурим перед стартом, до старта осталось четырнадцать минут»?.. Закурить сигарету…
– Папиросу, – напомнил Тартарин.
– Да хоть сигару, – ответил Казуальник. – Нам всё можно!.. Подумаешь, последние годы зожничали… А теперь вот возьмём и закурим!.. И выпьем, и снова нальём!
– Курить тоже вредно, – сказал Тартарин. – И вообще моветон.
– Налей, налей, – пропел Казуальник, – бокалы полней!.. Это же классика, а ты что, Иван, родни не помнящий?.. А как же воскрешённые? Они все пили и курили!.. И предавались!.. Со всем первобытным бесстыдством Екатерины Великой. Шеф, что-то не так?
Я пробормотал:
– Теперь вижу, что не так, но перетакивать себе дороже. Хотя надо. Хотя не знаю как. Думал, с вами как-то побрэйнстормим, но вижу, что вы люди творчества…
– А это значит, – спросил Южанин почти трезвым голосом, – ни на что не годные, кроме как пить и жаловаться на судьбу?.. Не-е-ет,
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
