Помню, мы с Разумовским помчались в центр столицы, в Институт Скорой Помощи. Князь вбежал в здание и выглядел так, словно пострадал его сын. Трофима в этот момент оперировали и нас успокаивал доктор, обещая, что они сделают всё возможное. Взрывом Трофиму оторвало руку и сильно повредило ноги. Ко всему прочему он обгорел, что у врачей вызвало больше всего проблем. Оперировали его недолго, около двух часов, затем перевели в ожоговое отделение реанимации в крайне тяжёлом состоянии. Нас к нему так и не пустили. Любой, кто видел бы состояние князя в тот момент, понял бы, что он к убийству брата не имеет никакого отношения.
По моим расчётам, в Берлин мы должны были приехать часа в два после полудня, поэтому я решил как следует выспаться и проснулся только часам к девяти. По салону автобуса поплыл вкусный запах завтрака и лежать в кровати больше не было сил.
— Доброе утро, — поздоровалась Юй Фэйфэй, когда я вышел из спальни. Она хлопотала на маленькой кухне, раскладывая завтрак по тарелкам.
— Привет, — я улыбнулся ей и кивнул Юй Ми, возившейся с чайником.
Пройдя в гостиную часть, уселся за стол, напротив Сабины. Она мой взгляд проигнорировала, читая глянцевый журнал о моде. Не знаю, как она узнала, когда я уезжаю из Москвы, но умудрилась перехватить меня прямо перед домом, когда я садился в автобус. С маленьким чемоданом в руках она невинно хлопала ресничками, спросив, не подвезу ли я её в Берлин, в гости к лучшей подруге Софии.
— Надо признать, что твои ученицы готовят вкусный чай, — сказала она, не отрываясь от чтения журнала.
Честно, не взял бы Сабину, если бы не разговор с Еленой Алексеевной в Кремлёвском дворце. Младшая супруга Императора Цао смело может брать у неё уроки, как заставить кого угодно жениться на твоей дочери. Елена Алексеевна так насела на меня, что я крутился как уж на сковородке. Едва сбежал, сославшись на необходимость поговорить с Николаем. Наследник тоже в долгу не остался и за короткий разговор раза три сватал мне старшую сестру, потом младшую, когда я сказал, что не собираюсь жениться в ближайшее время. И ведь слово в слово повторяли друг друга, чтобы я был осторожен в Германии и ни в коем случае не оставался наедине с принцессами. Кайзер Германии — человек настолько суровый, что поженит невзирая ни на какие протесты. Своими переживаниями я вчера и поделился с Сабиной, а она, зараза такая, смеялась.
— Много у Кайзера дочерей на выданье? — спросил я.
— Четыре. Но Луиза самая перспективная. Красивее других, более одарённая в плане силы, получила лучшее образование и воспитание. Идеальная супруга для любого правителя Европы, в том числе и для Николая Ивановича.
— Они же родственники, — я удивлённо посмотрел на неё. — Она ему, вроде бы, приходится двоюродной тёткой, так?
— Никого и никогда подобное не останавливало, — Сабина отложила журнал, когда Юй Фэйфэй принесла тарелки с завтраком. — Нет, в этом случае подобного не случится. Мой глупый младший брат был для Луизы лучшим кандидатом в мужья. Если бы он думал об интересах семьи, а не о развлечениях и легкодоступных девушках, они бы поженились ещё в прошлом году. У монарших семей Европы обычно рождается больше девочек, но последние двадцать лет с этим какая-то катастрофа. Нет ни одного принца нашего с тобой возраста. Сыновья герцогов успели обзавестись жёнами ещё при рождении и к двадцати годам у них уже по двое детей. Парочку принцев Англии я вообще не беру в расчёт, они не так уж и далеко ушли от моего брата. Даже если учесть возможность многожёнства, подходящих кандидатур единицы.
— А Николай Иванович? — уточнил я.
— Ему шестнадцать, — напомнила Сабина и загадочно улыбнулась. — К тому же уже давно решено, кто станет его супругой, в этом я уверена.
Автобус сейчас ехал по автостраде, зажатой с двух сторон высокими соснами. Зрелище до невозможности скучное и однообразное. До границы с Германией мы ехали ещё два часа. За это время Сабина немного рассказала о Кайзере, Франце Фридрихе Вильгельме. Человеком он был жёстким, как и правителем. За много лет нахождения у власти всегда держал в кулаке министров, опираясь на армию и несколько сильнейших кланов, связанных с ним родственными узами. Поддерживали его и жители страны, зная, что Кайзер заботится об их благополучии. С этим было сложно спорить, так как уровень жизни в Германии был выше, чем в других странах Европы, как и политический вес в союзе королевств. Со слов Сабины выходило, что он практически идеальный правитель, если не считать маленького недостатка, свойственного всем людям его положения. Кайзер очень ревностно относился к власти. Любые поползновения герцогов в сторону трона давил без жалости, а спецслужбы работали так усердно, что многие уже боялись шептаться, говоря что-то плохое о правителе.
Говоря о Кайзере и его наследниках, Сабина упомянула ещё один интересный момент. Последние два десятка лет он одержим кризисом королевской крови, считая, что император и отец нации должен обладать великой силой. По этой причине третьей женой Карла Мирбаха, великого мастера Германии, стала одна из дочерей Кайзера. Эту новость особо не афишировали, так как Карл был едва ли не в два раза старше молодой супруги.
Границу Польши и Германии мы пересекли практически незаметно. Сменились только машины полиции, сопровождающие автобус. А когда мы въехали в Берлин, к нам присоединился Карл Мирбах, собственной персоной. Машина дорожной полиции привела нас на просторную автозаправку с магазинами и кафе, где он уже ждал нас. Погода в начале октября в Берлине была прекрасной, градусов семнадцать тепла и лёгкая облачность, поэтому великий мастер расположился на солнышке, за столиком одного из кафе. Вроде он силу не использовал, но я почувствовал его задолго до того, как мы свернули на автозаправку. Пригревшись на солнышке, он повесил пиджак тёмно-синего костюма на спинку пластикового стула, оставаясь в жилетке и белой сорочке. Издалека его можно было принять за успешного бизнесмена, который каким-то чудом оказался в придорожном кафе, не брезгуя местным кофе.
— Добрый день, — поздоровался я, пожимая ему руку.
— Добрый день, — ответил он на немецком, затем улыбнулся. — Ты всегда так напряжён? Доспех духа и всё такое.
— А, в этом смысле, — я кивнул, усаживаясь на соседний стул. — Это я так концентрацию и силу тренирую. Доспех почти всегда активен.
— Неудобно ведь, — он покачал головой.
— Привыкнуть можно.
Обычно великими мастерами становились ближе к пятидесяти годам, а иногда и лет на пять позже. Карл в этом смысле сильно опередил конкурентов. Насколько я знал, ему было около сорока трёх лет, но выглядел он немного моложе. Типичная немецкая внешность, без особых примет, короткие светлые волосы, глаза тёмно-зелёные. Сила в нём ощущается совсем не так, как у Геннадия Сергеевича, а более концентрированная. Не замечал подобного в прошлую встречу.
— Большой экзамен носит скорее формальный характер, — сказал Карл. — Великие мастера на него собираются только для того, чтобы посмотреть на нового конкурента и оценить, насколько он силён. Бывает, что претендент просто не готов, стар, слаб и прочее, прочее. Тогда представитель королевства, в котором проходит экзамен, имеет право отменить его. Но претендентов так мало, что этого не случается.
