шрамы.
Вскоре все было закончено. Искореженный замок упал на землю, потерпевшая поражение дверь под действием крепкой руки распахнулась, пропуская чужого в дом. На этот раз проделано все было на удивление тихо, никто из жильцов ничего не услышал.
Человек медленно поднимался по лестнице. Возле каждой двери он ненадолго останавливался и ладонью чертил в воздухе светящийся символ, похожий на зачеркнутый крест накрест равносторонний треугольник. Не задерживаясь, человек шел дальше, а символ через несколько секунд таял в воздухе.
Подойдя к одной из дверей, человек уже поднял руку, чтобы начертить очередной символ, но вдруг замер, словно к чему-то прислушиваясь. Потом по-звериному улыбнулся и с силой саданул по двери. Вылетев из петель, та с треском рухнула на пол.
Человек влетел в открывшийся проем, взгляд тут же остановился на какой-то старухе в комнате напротив. Одетая в ночную сорочку, разбуженная бабка сидела в кровати, спросонья хлопая глазами. Увидев перекошенную рожу незнакомца, старуха дико заверещала и заорала что-то вроде «помогите, убивают, насилуют!!!». Ее жизнь оборвалась бы в этот же миг, но тут из-под кровати вылетела маленькая черная молния и, пискляво выкрикнув «Смерть тебе, Ктулху!», ударила человека прямо в грудь. Удар оказался таким мощным, что тот вылетел из квартиры, врезавшись в стену напротив.
— Ты вытер ноги, перед тем как войти? — снова раздался тот же писклявый голос. Человек сплюнул кровавый сгусток и, зарычав, крадущейся походкой двинулся к входу. Обладатель писклявого голоса не показывался, но, несомненно, находился где-то рядом. Перепуганная бабка убежала куда-то вглубь квартиры.
Неожиданно перед глазами снова мелькнула та черная молния и крикнула:
— Лови!
Что-то острое мелькнуло около правого виска, срезав прядь волос. А потом в грудь поочередно воткнулось пять кухонных ножей, две вилки и даже одна чайная ложка. Черная молния швыряла вещи с такой силой и так быстро, что человек даже невольно замедлил шаг. Тяжелый чугунный утюг, сохранившийся явно с еще советских времен, врезался ему прямо в голову, придав лицу форму, аналогичную гладящей поверхности. Сделав шаг назад и отбросив в сторону утюг, оборотень что-то неразборчиво прорычал. В следующий миг молния резко замедлилась, потом и вовсе остановилась.
Оборотень удивленно прищурился. Черт. Самый настоящий маленький черт. Даже чертенок. Необычно… но и всего-то.
Оскалившись, оборотень уже неспешно двинулся к замедленной добыче. Люцик несколько секунд озадаченно смотрел на него, а потом что-то тихо пропищал. Тут же из пола, потолка и стен полезли серые щупальца. Они мгновенно оплели оборотня по рукам и ногам, но тот задергался, с трудом высвободил одну из рук, скрюченные пальцы принялись рвать щупальца. Дымящиеся куски полетели во все стороны, ударяясь о стены и перила. Оборотень яростно рычал и, хотя из стен непрерывно лезли все новые щупальца, сдаваться не собирался.
Удивительно, но посмотреть, что же тут такое происходит, не вышел никто из жителей, хотя рев стоял жуткий. Все спали крепким сном, усыпленные неведомой силой.
Люцик наконец смог сдвинутся с места и, развернувшись, медленно вернулся в квартиру. С каждым шагом движения становились все уверенней и на кухню, где спряталась перетрусившая Молчанова, чертенок вбежал со скоростью обычного человека.
— Надо убегать, — коротко сообщил он трясущейся в углу бабке. — Долго я этого оборотня не удержу.
— К-кого? — пролепетала Молчанова.
— Оборотня, — терпеливо пояснил Люцик. — Я по ауре его распознал.
— Ч-что ему н-нужно?
— Хороший вопрос, — Люцик на полном серьезе задумался и приложил палец ко лбу. — Сейчас подумаю.
— Некогда думать! — у Молчановой затряслись руки. Казалось, у нее вот-вот случится припадок.
Люцик начал рассуждать вслух:
— Ну, вы-то ему вряд ли нужны. Скорей всего, он пришел за мной или за этим, — чертенок указал на перстень, с которым Молчанова не расставалась даже во сне. — Больше мыслей нет.
— От-тлично, — в голове Молчановой быстро прокрутился вихрь мыслей, а в следующую секунду она уже приняла решение. Перебежав из кухни в спальню, она, подстегиваемая ревом оборотня, за двадцать секунд оделась, схватила чемодан с деньгами и рванула к выходу. Люцик послушно бежал за ней
…Стас резко проснулся. В дверь барабанили, причем так, словно уже вот-вот собирались ее ломать.
— Да чтоб вас! — крикнул Стас, спешно натягивая джинсы.
Первым делом он хотел посмотреть в глазок, но дверь неожиданно распахнулась сама по себе. На пороге стояла бледная как Смерть Молчанова. В правой руке держала чемодан, левой прижимала к себе Люцика и красивый перстень с камнем.
— Забирайте вашего черта!! — завизжала бабка, пихая чертенка в руки ничего не понимающего Стаса. — И это тоже забирайте!
За Люциком последовал перстень. По инерции Молчанова сделала движение отдать и чемодан, но в последний момент сама себя одернула. После чего с хорошей спринтерской скоростью рванула вниз по лестнице.
— Стас, нам надо за ней! — Люцик задергал Стаса за рукав. — Бежать!
— А что случилось? — художник ничего не понимал.
Сверху раздался такой дикий рев, что потрескались стекла в окнах. В этот раз Стас, в отличие от прочих жильцов, все отлично услышал. И от неожиданности впал в ступор.
— Бежим!!! — завопил чертенок, впиваясь зубами в плечо Стаса. Вздрогнув, тот очнулся и бросился вслед за бабкой.
Когда Стас выбежал на улицу, Молчановой уже след простыл. Художник на секунду замер, прикидывая, куда бежать дальше.
— Никуда ты больше не побежишь, — раздался сзади хриплый голос. Стас обернулся и увидел незнакомого парня, выскочившего из подъезда. Из его приоткрытого рта сочилась кровь, язык периодически проходился по красным нечеловечески острым зубам. Глаза с вертикальным зрачком неотрывно глядели на бледного художника.
— Отдай перстень, — потребовал оборотень и неторопливо зашагал к Стасу. Нечеловеческое лицо начало менять форму, превращаясь в звериную морду. Обе челюсти выдвинулись вперед, из-под губ вылезли массивные кабаньи клыки. Из-под одежды полезла густая коричневая шерсть. Художник начал медленно пятится, с ужасом глядя на трансформу.
— Получай! — с этим воплем Люцик прыгнул на оборотня. Но в промежуточной форме скорость и реакция монстра возросли, и он легко влепил чертенку мощнейшую оплеуху. От удара Люцик улетел далеко в сторону, рухнул на дорогу и замер.
— Отдай перстень! — оборотень вновь обратился к Стасу. — И я оставлю тебе жизнь!
По непонятной причине монстр, способный мгновенно убить человека и взять все его вещи, не нападал и предпочитал договариваться.
— Да подавись! — Стас швырнул перстень в оборотня. Тот вскинул руки, однако перстень на полпути неожиданно неподвижно завис в воздухе. Художник и монстр с одинаковым удивлением уставились на него.
— Как интересно, — послышался насмешливый голос и из пустоты возник Ратим. Именно рука Сотворяющего и перехватила перстень в полете.
— Занятная вещица, — Ратим задумчиво посмотрел на черный камень. — А ты стой на месте!
